Рука дрогнула. Данька покрылся холодным потом. В животе заворочался липкий слизняк. Почудилось, что пистолет ожил по-настоящему, что спусковой крючок предательски выбирает слабину без всякого участия стрелка. Или это палец, лежащий на спуске, зажил собственной жизнью?
– Какие-то сложности?
– Да… то есть нет. Я еще мишень не выбрал.
– Выбирай быстрее. Скоро народ объявится. Мне что, до обеда тир запертым держать?
– Ага, я сейчас…
Данька был противен самому себе. Мамино лицо никуда не исчезло: четко проступало сквозь мультяшную раскраску «шалуньи». Нет-нет, он даже смотреть туда не будет! Специально выберет цель как можно дальше, чтобы никак, ни за что: ни случайно, ни рикошетом… Ну вот, к примеру… Отец?! Точно, отец. А рядом – Лерка. В шапочке с кистями и помпонами. Вон дядя Лева. Санька Белогрив машет теннисной ракеткой. Петр Леонидович с Артуром…
Да что ж это творится?!
– Ты сегодня будешь стрелять или нет?
– Не буду.
– Почему?
– Это неправильные мишени. В них я стрелять не буду.
– Всегда, значит, правильные были, а сегодня – нет?
Дядя Петя не шутил. Он смотрел на мальчишку, как на досадное недоразумение.
Не ответив, Данька выщелкнул обойму. Положил на стойку. Передернул затвор. Подобрал упавший на пол патрон, поставил рядом. Последним лег «Марголин».
– Ясно, – подвел итог тирщик. – В таком случае здесь ты больше не стреляешь.
– Значит, не стреляю. До свиданья, Петр Леонидович.
Он направился к выходу.
– Куда это ты?
– Домой. Вы же сказали, что здесь я больше не стреляю.
– Сказал. Но ведь раньше стрелял, а? И неплохо. За все платить надо, Даниил.
– Надо, значит, надо.
Данька плохо понимал, чем он собирается платить тирщику. Деньгами? Уборкой тира? Чем-то другим? «Ну ты попал, Архангел! – расхохотался издалека вредный Кощей, ликуя. – Попал конкретно!»
– За все нужно платить, братец, – хмурясь, повторил тирщик. – Ну-ка, пойдем…
Не глядя, следует ли за ним «братец», Петр Леонидович скрылся в каморке.
Даньке, грешным делом, больше всего на свете хотелось чухнуть из тира и припустить по аллее. А потом до пенсии обходить парк десятой дорогой. Не станет же дядя Петя гнаться за ним, требуя таинственной оплаты?! Но вместо бегства, ощущая странную покорность, – обреченность? – он прошел вслед за тирщиком в подсобку, а затем во вторую, смежную, совсем уж крошечную комнатенку.
Здесь стоял древний сейф-ветеран: ржавый, высотой с человека.
Щелкнув выключателем, тирщик зажег лампочку под потолком. Качаясь на тонком проводе, лампочка неприятно напоминала змею с горящей головой. Старик сунул руку за сейф, в узкую щель между дверным косяком и мятым боком из железа, пошарил там и что-то повернул.