Чарли слезла с велосипеда и, увидев чуть подальше припаркованную машину Тома, разволновалась. До сих пор она торопилась встретиться с ним каждый вечер, торопилась так же сильно, как двадцать лет назад, когда ей было всего шестнадцать и они только что познакомились… А порой казалось, что еще сильнее. В особенности после размолвок, происходивших все чаще и чаще, так что она даже опасалась, что как-нибудь, придя домой, может обнаружить вместо Тома лишь записку от него.
Дождь ложился на темную мостовую словно глянец. Чарли, отперев входную дверь, прокатила велосипед внутрь и прислонила его к дубовой обшивке прихожей.
Бен приветствовал ее, держа во рту резиновую кукольную головку Нейла Киннока.[1]
– Привет, малыш! – сказала она, опускаясь на колени и энергично потирая обеими руками грудь охотничьей собаки. – Рада тебя видеть! Да, да, да! Только не прыгать! – Она закрыла за собой дверь и крикнула: – Привет!
– Привет! – отозвался Том со второго этажа.
Чарли стряхнула воду с волос, стащила накидку, швырнула ее на перила и мельком взглянула в зеркало.
– Ах ты, черт подери!
Ее волосы спутались и торчали, вдобавок с правой щеки стекала тушь. С решительным выражением лица воина из племени апачей Чарли потерла щеки, а потом пальцами расчесала волосы.
– Не очень-то здорово, а? – сказала она собаке.
Струйка дождевой воды сбежала с волос и просочилась под ее пуловер, когда она поднималась на второй этаж и шла по коридору в каморку Тома. Следом топал Бен. В темной и уютной комнатке, освещенной чертежной лампой, склонившийся над столом Том изучал пачку документов, соединенных хомутиком розовой резинки. Он поднял голову.
– Привет.
Поверх полосатой рубашки на нем был синий пуловер с треугольным вырезом. Бокал джина с тоником стоял у его правой руки. У Тома был открытый спокойный характер, он редко выплескивал на других свое мрачное настроение. И все же случалось, он пугал ее внезапными вспышками ярости или отчуждением, длившимся иногда целые дни. Вот и сейчас…
– Так поздно работаешь? – спросила она, подходя и целуя его в щеку.
– Кто-то ведь должен зарабатывать деньги.
– Эй! – сказала она. – Это нечестно.
Он снова уткнулся в документы. Она смотрела на него и постепенно успокаивалась.
– Играл в теннис?
– Нет, были проблемы с клиентом. Отец присвоил детишек, так что надо добиться судебного запрета. А как прошел день у тебя?
– Нормально. Ходила на иглоукалывание, помогала Лауре в магазине, а потом смотрели с ней «Ширли Валентайна».
– Мы ведь его уже видели.
– Лаура не видела. Никто не звонил?
Он зевнул.