— Признайся, вы раскусили её. Пожалуйста, не лги.
— В том то и дело, что нет. У нас нашлись пройдохи, где-то содрали шифровку, запихнули в Мозг. Загнали Мозг к чёртовой матери, как лошадь, только и всего. И — никакой зацепки: ни фрагмента, ни даже единственного знака. Как говорится, «всё сохранилось на нуле».
Серьёзные дела. Мозг на Переходнике — не чета корабельному. Не с этого, не с этого фланга нужно подбираться к Кэсу, бродяга!
— Личный звездолёт, конечно, у Кэса Чея есть? Назови марку и модель, чтобы я не спутал.
— Звездолёт есть. «Бьюик», модель «Пожиратель пространства».
— И давно он у него, случайно не знаешь?
— Случайно знаю. Он заимел эту машину сразу после смерти «Папаши».
— Это какого еще «Папаши»? Уж не Джестера ли Дёрти?
— Вот, вот, его самого.
— А сейчас звездолёт где?
— Здесь, конечно, на Переходнике. На той стороне у него другой корабль, попроще.
— Как найти звездолёт?
— Проще простого. Все звездолёты паркуются в индивидуальных боксах-карманах…
— А, видел. Это те, что на внутренней поверхности самой первой, наружной сферической оболочки Переходника?
— Они самые. Номер бокса Кэса Чея — семнадцать.
— Придется тебе подробно рассказать, как пройти отсюда к боксу. Я сосредоточился, а оператор целых несколько минут объяснял, как добраться до бокса кратчайшим путем. To the right, to the left… Слушая, я мысленно представлял ажурную конструкцию комплекса, бесчисленные спутанные и перевитые его потроха и, когда дёртик закончил рассказ, уже твёрдо знал дорогу.
Дёртик ёрзал и сопел, ему мешали вязки. Ничего, потерпит. Скоро закончу своё импровизированное «интервью», и мы с Мэттом уйдём отсюда тихо, по-английски — не прощаясь.
— А что ты, приятель, думаешь по поводу того, что тоннель работает все хуже и хуже, барахлит? — я употребил выражение Мэттыо Пепельного.
— Не знаю, как объяснить, чтобы было понятно. Специфика тут такая, — заважничал Эск Мивай.
— Пойму, пойму, выкладывай свои соображения.
Но никаких откровений не дождался. Оператор понёс всё ту же унылую чепуху про элементы сферы из металла с идеальной проводимостью, теряющего свои свойства, о том, что доставка очередной «свежей» партии секций из этого металла задерживается…
Как и большинство людей, он не мог вырваться из ограниченного круга фактологического мышления, несистемного, неконцептуального подхода к любым проблемам. На первый взгляд такой подход лежит ближе к жизни, но на самом деле не дает возможности объяснить эту самую жизнь и, в результате, оказывается достаточно далеко от неё. Сам я твёрдо верил, что, пока я болтался по Космосу, люди из Института Метагалактики уже объяснили — а если нет, то в недалёком будущем объяснят, — причину, по которой наша сжимающаяся Вселенная затягивает нанесенный ей прокол. Верил, что они выявили глубинную суть механизма обратной связи.