Мое имя Джоанн Болдуин, и я управляю погодой.
Нет, правда. Я была одной из Хранителей Погоды…
Возможно, вы не знакомы с ними лично, но это они не дают молниям поразить вас, что в противном случае происходило бы довольно часто, не дают наводнениям смыть вас и уберегают от торнадо…
Да, мы пытаемся со всем этим справляться. Иногда у нас даже получается. Это невероятно трудная, опасная работа.
У меня выдалась очень тяжелая неделя: я умерла, но возродилась в качестве джинна. А следующая неделя оказалась еще труднее: я спасла мир… Что-то в этом роде. Кроме того, между делом я освободила дитя, которое могло бы стать дьяволом во плоти, пострашнее, чем все эти природные катаклизмы.
И потом я умерла снова, да, вот так. И в этот раз возродилась человеком.
Но, по крайней мере, у меня все еще есть по-настоящему быстрая машина…
Небо над головой было синим. Чистое и безоблачное, которое смотрит на тебя, словно бездна Ницше. Ни облачка.
Я не люблю чистое небо. Оно меня нервирует.
Я пригнулась в водительском кресле и подалась вперед, стараясь глядеть на дорогу через самую темную часть ветрового стекла. Нет, ни облака. Ни малейшего намека на хоть какую-нибудь влагу. Я откинулась на спинку сиденья и устроилась поудобнее, горестно вздохнув. Последним местом отдыха, которое мне попалось, была какая-то страшная развалюха, которой побрезговал бы даже самый непривередливый дальнобойщик. Хотя со временем перестаешь думать о чистоте. Было бы, где отдохнуть.
Я так устала, что весь мир воспринимался мною как бы сквозь фильтр, кусок ткани, слегка искажавший все вокруг. Тридцать часов прошло с того момента, когда мне удалось более или менее отдохнуть. А до этого были сутки адреналина и кофеина.
До этого я была в пути, мчалась как сумасшедшая в течение трех недель, балансируя на грани скуки и паники. Нет, действительно, все это время я находилась в зоне военных действий, ожидая очередной «пули» в спину.
Я сильно нуждалась в ванной: душ, потом постель…
Вместо этого я сильнее надавила на педаль акселератора.
– Ты в порядке? – спросил мой спутник. Его звали Дэвид, и он, отвернувшись к окну, наслаждался солнечным теплом, струящимся через боковое стекло. Когда я не ответила, он посмотрел на меня. Каждый раз, когда я видела его лицо, по моему позвоночнику пробегала волна удовольствия. Он был прекрасен. Высокие скулы, гладкая золотистая кожа, круглый ободок очков, которые были ему не нужны. Ему нравилось носить их в качестве камуфляжа. Сейчас он и не пытался спрятать глаза, горящие цветом, который не найти в человеческом геноме… теплая бронза с оранжевыми вкраплениями.
