— Зандровы преисподнии! — выругался Конан. Его взгляд упал на Махаона, который пробивался через толпу в коридоре. — Врача, Махаон, скорее! Тимеона отравили!
— На кухне торчит Борос, — сказал Махаон. Конан заколебался, и ветеран заметил это. — Дьявольщина, киммериец, полдня пройдет, прежде чем мы найдем дипломированного медика!
Судороги Тимеона ослабевали. Он больше не кричал и только хрипел.
— Ладно, тащи Бороса!
Махаон бросился бежать, и Конан снова повернулся к распростертому на ковре барону. Как же это вышло, что его отравили? Ответ мог означать жизнь или смерть для всего отряда. И он должен найти этот ответ, прежде чем будет отдан приказ королевским палачам. Вальдрик может не иметь ни малейшего представления о том, что творится в его государстве, но смерть аристократа из числа своих придворных он без внимания не оставит.
— Нарус! — рявкнул Конан. Тощий солдат заглянул в спальный покой. — Запри дворец. Никто, даже посыльные, не должны покидать его без моего разрешения. Живо!
— Когда Нарус убежал, Махаон приволок в спальню Бороса. Бывший ученик Чародея выглядел, по крайней мере, трезвым, с облегчением установил Конан.
— Он выпил яд, — сказал Конан. Борос удостоил его таким взглядом, точно смотрел на неразумное дитя.
— Это я вижу, — буркнул он.
Ковыряясь в своем кисете, седобородый опустился на колени рядом с Тимеоном. Он вынул белый гладкий камень размером с мужской кулак, и маленький нож. С трудом ему удалось выпрямить руку барона. Он закатал на ней рукав и сделал глубокий надрез, прижимая к ране белый камень. Сквозь камень стали проступать черные жилы.
— Камень Безоара, — пояснил Борос. — Он высасывает яд. Вообще-то, это медицинский инструмент, но я тоже нахожу его весьма полезным. О да.
Он потеребил свою окладистую бороду и склонился над камнем. Камень Безоара становился все чернее и чернее — сначала как сгоревшая лучина, потом как крыло ворона, потом еще чернее. Наконец, он рассыпался. В тот же миг остановилось дыхание Тимеона — и жирный барон больше не шевелился.
— Он умер! — выдохнул Конан. — Я думал, твой камень освободит его от яда?
— Ты погляди на него! — взвыл Борос. — Теперь мой камень рассыпался! Яд, который он выпил, прикончил бы десятерых. Будь у меня целый мешок, набитый камнями Безоара, я и то не смог бы спасти барона!
— Значит, смерть, — подытожил Конан. Испуганный ропот волной пробежал по коридору. Конан сжал пальцы на рукояти меча. Большинство из своих пяти дюжин наемников он завербовал в Офире. Это были люди родом из разных стран, и в их верности он был убежден далеко не так сильно, как в преданности тех нескольких человек, что были с ним с самого начала. Конечно, все они прошли вместе с ним множество сражений — в конце концов, на кон поставлена жизнь — но если он немедленно не найдет убийцу, страх подвергнуться допросу под пыткой сделает то, чего не смог добиться ни один враг они разбегутся в разные стороны.