— И тогда.., что, вы думаете, случилось тогда? С десяток ребятишек подпрыгивали от любопытства па разложенных посреди лужайки одеялах.
— Ну расскажи! — ныл один.
— Он победил? — вопрошал другой.
— А что случилось с принцессой? — интересовался третий.
— Ну, пожалуйста, Челла, расскажи, что было дальше! Прелестная девушка сидела, смеясь, среди оживленных детей. Золотые как солнце волосы, голубые, цвета ириса, глаза, нежная, как розовый бутон, кожа — вся она была похожа на весеннее утро. Даже платье у нее было весеннее, цвета молодой листвы. Девушка продолжала свой рассказ. Рыцарь разрушил темные чары, принцесса по-прежнему боролась со злой мачехой. Боролась со слезами и служанка, наблюдавшая эту сцену из дома. Агнетта нянчила девочку с колыбели и любила ее без памяти. Мечелла была такая юная, такая прекрасная, такая невинная и доверчивая — и вот скоро она станет женой человека, которого обожает, но Агнетта опасалась, что он разобьет девочке сердце.
Была бы жива королева Мирисса, Агнетта поведала бы ей о своих дурных предчувствиях и выслушала совет. Но добрая королева уже пятнадцать лет как умерла, оставив безутешного мужа и двоих маленьких детей. Девочка выросла на руках у служанки, а мальчик и вовсе не знал материнской ласки. Хотя король Гхийаса Энрей II был любящим отцом, государственные дела отнимали у него все время. Поэтому после смерти жены он согласился с министрами, что шестилетнему наследному принцу следует дать мужскую свиту и воспитать его истинным королем. Людьми юного принца, так же как и придворными дамами Мечеллы, все пятнадцать лет управляла сестра короля — нетрудно догадаться, откуда взялась злая мачеха в сегодняшней сказке. Принцесса Пермилла с жестким, словно вырубленным из дерева лицом то и дело появлялась в детском крыле замка, чтобы возгласить: “Мы сделаем из тебя короля!” — как будто маленький мальчик был куском теста, которое следовало замесить, раскатать и засунуть в форму с надписью “Энрей III”. Мечеллу строгая тетка тоже пыталась переделать по образу и подобию своему. Слава Богу, это у нее не получилось. Слава Богу, что в прошлом году Мечелла достигла совершеннолетия и была освобождена от опеки.
Замена материнской любви лестью придворных и суровыми порядками Пермиллы не относилась к самым мудрым поступкам короля, но дети это как-то пережили. Возможно, им помогло врожденное упрямство, заставлявшее своенравных племянников противостоять теткиному “воспитанию”. Пермилла считала, что только дети виноваты в ее педагогической неудаче. Спроси она Агнетту, та объяснила бы ей, что дети сделали бы для тети все что угодно за малейшее проявление материнской любви. Но вряд ли гордая принцесса Пермилла из Гхийаса снизошла бы до беседы с простой служанкой.
