— Как ты не понимаешь, Всеволод размазня! Хуже всего то, что у тебя та-акой магазин, куда заглядывают, сам знаешь…
— Нет, об этом нечего беспокоиться. Они не контактируют. Кто подъезжает, идет прямо ко мне, а уж я зову продавщицу…
— Ах ты, господи, я же не думаю, что он кого-нибудь схва-а-тит за горло! А вдруг совпадение? У Сомерсет, например, вчера днем взломали дверь. Взято, правда, только из прихожей, наверно, кто-то па-амешал.
— У Лианы Сомерсет? Я ж ее прекрасно знаю, мы когда-то вместе работали.
— Между двенадцатью и двумя. В двенадцать она ушла на ра-аботу, а в два сын пришел из школы и видит — двери настежь. Счастье, что так. Два пальто, туфли. Но ведь ма-агли подчистую!
— Да, теперь только и слышишь: днем и днем!.. Вообще я скажу, парень ничего, работящий, неприятно только, среди наших затесался.
— Им ведь нужен ка-акой-то наводчик, чтобы знать, где плохо лежит. На авось теперь квартиры не берут, теперь все ученые… И не дай бог, если из на-ачальников, кто к тебе заезжает, кого-нибудь обва-аруют!
— Свинья этот Всеволод! Пусть лучше не попадается мне на глаза!
— Я тебе еще раз повторяю: он славный малый, только характер та-акой.
…Тихо шуршат по асфальту машины, потрескивая штангой, проносятся троллейбусы, редеет толпа пешеходов, никто уже не торопится. Прогулочным шагом, весело переговариваясь, мимо скверика идет патруль ДНД, молодые симпатичные девушки. Во время инструктажа молодой лейтенант милиции посоветовал им брать пример с тех дружинников, что задержали вчера на вокзале вора-рецидивиста. Рецидивист в его устах стал особо опасным злодеем — лейтенант назвал четыре его фамилии, прибавив на всякий случай и пятую, поскольку сам принимал участие в задержании. Но лавры за поимку вора целиком и полностью принадлежат общественным блюстителям порядка. Кто-то из них заметил слонявшегося по залу ожидания мужчину, а через полчаса увидал его на перроне с двумя большущими чемоданами. «Каждый нормальный человек с такой поклажей останавливался бы через пять-шесть шагов, чтобы передохнуть, а не летел сломя голову, как на пожар», — подумал дружинник и пошел со своими товарищами за мужчиной. На лестнице, служащей выходом с перрона, они его остановили и, предъявив удостоверения, предложили описать содержимое чемоданов. Измученный ношей — чемоданы были собственностью какого-то задремавшего пассажира, — вор пытался бежать, но был схвачен и доставлен в отделение железнодорожной милиции. По дороге он ругался и угрожал дружинникам расправой, а потом категорически отказался назвать себя, заявив, что будет разговаривать только с офицером.