Мужчина раздвинул гармошкой панели в дальнем конце шкафа. За панелями были биотуалет и раковина.
— Что, и вода есть? — совершенно обалдел Иван Иванович.
— Конечно, только не очень много. Но на день-два ее должно хватить. Если вам понадобится теплая вода — нажмите вот эту кнопку.
— А можно прямо теперь?
— Что?
— Нажать.
Иван Иванович ткнул пальцем в кнопку и открутил никелированный барашек. Из крана потекла вода. Горячая вода!
— Вот здесь вам и придется путешествовать. Уж простите нас за неудобства...
Ни черта себе неудобства! Иван Иванович дома, в хрущевке, хуже жил. Там из крана с горячей водой горячая вода не текла. А из этого, в шкафу, — будьте любезны!
Да о таком шкафчике половина России как о земном рае мечтает. Да в таком шкафу век можно жить!
— А можно мне еще попросить... — робко сказал Иван Иванович.
— О чем попросить?
— Здесь сейчас остаться?
— Где здесь? — не понял мужчина.
— Ну, здесь... В смысле в шкафу... Прямо теперь...
— Ну, зачем же теперь? Ведь вы еще никуда не едете. Давайте лучше я вам вашу комнату покажу.
Мужчина закрыл шкаф и защелкнул замок. Номерной сейфовый замок.
— А это для чего? — удивился Иван Иванович.
— Что?
— Замок.
— Замок? Для спокойствия. Нашего. Но и вашего, конечно, тоже...
Жизнь продолжалась. Жизнь продолжалась в шкафу, но в таком шкафу, где жить можно...
Генерала Трофимова вызвали на очередной начальственный ковер, по которому туда-сюда возили мордой, хотя он на нем просто стоял. По стойке смирно.
— Чтобы боевого генерала, руководителя двух десятков спецопераций, орденоносца — как последнего салагу!.. Как мальчишку!.. Как!..
Твою мать...
В том смысле, что его мать...
— Седины нажил, а ума ни хрена! Операцию провалил, “объект” упустил, командировочные профукал!..
Его мать...
В смысле твою...
Генерал Трофимов внимательно выслушивал мнение вышестоящего начальства относительно исполнения им непосредственных служебных обязанностей, сохраняя на лице приличествующее чекисту со стажем выражение — сурово-покаянное. Суровое по отношению к себе. Покаянное — перед лицом своих товарищей по оружию в лице своего вышестоящего командира.
— Ты хоть понимаешь, что натворил? Если не сказать наделал!..
— Так точно!..
После чего следовало покаяться и выразить готовность загладить свою вину, не жалея сил, крови, а если понадобится, и самой жизни.
Но не хотелось. Не хотелось и все тут! Как будто другие в лужу не садились! Как будто он первый!
Ну да, есть такой грех — лажанулся, ошибся, принял Иванова за лоха, которого можно втемную использовать в задуманной им многоходовой комбинации. А получилось так, что использовал не он, использовали его. Иванов использовал! С его помощью и его руками убрал с пути всех потенциальных конкурентов и, получив обеспеченный им, генералом, коридор через границу, спокойно отбыл в Швейцарию, где сорвал куш. Да еще какой куш! В который генерал тоже никогда не верил, а вышло вон как...