Новый дом приходит в порядок, и мы купили новую мебель для гостиной. Я познакомилась с мальчиком из № 10, о котором тебе писала, но, откровенно говоря, не думаю, что ты захочешь с ним дружить. Он задавака (как и его мамаша) и учится в какой-то жутко престижной школе. Но ведь у тебя же в любом случае есть твои товарищи по прежней школе, правда?
Пожалуй, больше никаких новостей нет, если не считать, что я закончила большую картину, которую меня попросили написать для них наши друзья в № 7. Когда ты будешь дома, мы сходим посмотреть ее. А это будет скоро. Я так жду твоего приезда. И папуля тоже.
Со всей моей любовью к тебе, милый.
Мамуля.
Речное Подворье 1
Лондон W4
13 ноября
Дорогой Пирс!
Решил черкнуть тебе пару строчек перед моим завтрашним отъездом в Бухарест — возможно, на месяц, а то и на подольше, если нынешняя заварушка в Румынии будет продолжаться. Теоретически репортаж в послечаушесковскую эру должен быть много проще, и то, что я буду видеть и слышать, наконец-то начнет обретать хоть некоторое сходство с правдой. Впрочем, подозреваю, все сведется к привычному западному самообману — то есть стаи мусорщиков-репортеров слетятся со своими демократическими понятиями о черном и белом и незамедлительно обнаружат, что новые положительные в белых шляпах мало чем отличаются от старых отрицательных в черных шляпах, и сегодняшние освободители уже далеко продвинулись к тому, чтобы стать завтрашними тиранами. Мне обещали румынского гида-переводчика, от которого наверняка будет хрен толку в Тимошоаре, где говорят по-венгерски, и даже еще меньше в других областях страны, где говорят на языках, чье существование доселе оставалось никому неизвестным.
Но таковы правила игры, и очень скоро я захлебнусь ВИЧ-инфицированными младенцами, угнетенными меньшинствами, свихнувшимися идеологами и дряблыми церковниками. После стольких лет типографского журнализма телерепортажи кажутся чудотворно краткими — три проникновенные фразы на фоне сгоревшего танка и затем: «Гарри Блейкмор для НТН, Бухарест».
Какой безмятежной выглядит твоя дипломатическая жизнь! Ты так забавно описываешь карусель светской жизни в Афинах! А я-то всегда воображал, будто подобные штучки — просто выдумки английских романистов, черпавших свои сведения у других английских романистов. Крайне неосторожно с твоей стороны сообщать столько подробностей о любовных похождениях вашего премьер-министра — как-никак я все-таки репортер и в один прекрасный день могу наставить на тебя пистолет. Можно не упоминать, что я упивался каждым словом и только жалел, что не пребываю с тобой в этой колыбели коррупции, вместо того чтобы шлепать по грязи среди славянских орд.