– Если бы только Диночка поправилась...
– А вот к этому теперь есть все основании. Я думаю, встреча с сыном вполне может послужить тем самым сильным положительным стрессом, который вернет ее к действительности.
После этого разговора я позвонила Грише, объяснила, что надо сделать, и сказала, что буду ждать его на своей второй квартире. Потом заглянула в спальню – Женечка спал спокойно. В другой комнате продолжал храпеть Анатолий. Что же с ним-то случилось? Похоже, я начинала догадываться. Эта мысль впервые возникла у меня, когда мы с Алевтиной Николаевной поговорили наконец по душам. Речь шла о доме. И я, как будто бы к слову, извинившись, спросила:
– Алевтина Николаевна, помните, мы с вами при первой встрече договаривались, что с детективом – как с врачом. Вы ведь тогда согласились, верно?
– Да, конечно.
– Тогда ответьте мне, пожалуйста, на один деликатный вопрос. Только не обижайтесь – я просто должна знать, без всяких там моральных оценок. Правда ли то, что вы были любовницей своего свекра? И что вообще очень много изменяли мужу?
Алевтина Николаевна вспыхнула и аж задохнулась от негодования:
– Как? С чего вы взяли? Кто вам мог такое сказать?
– Вы только успокойтесь. Мне просто необходимо знать правду. Осуждать кого-либо я не имею права, но я должна располагать объективной информацией, иначе не смогу эффективно работать.
– Какая же она объективная? Это же бред и клевета! Ведь я вам тогда все рассказала – и про наши отношения с Дмитрием, и про Кирилла. Я долгие годы подавляла в себе женское начало. Да, в академии, между коллегами случался иногда флирт, и адюльтеры бывали – какой же коллектив без служебных романов! И я была интересной женщиной. Кто-то мне симпатизировал, безусловно. Но я даже легкого флирта себе не могла позволить. Дмитрий был на ответственном посту. Все на виду. И потом – я просто очень уважала его. И его отца тоже. У нас с покойным свекром и с Марией Васильевной были очень душевные отношения. Потом, когда они в Петровку уехали, мы как-то меньше стали общаться – мы с Димой, я говорила, были людьми очень занятыми, помешанными на работе. Да и вообще, я не могла позволить себе ничего, даже самого невинного увлечения. Собственно говоря, и не хотела. Кирилл – единственный мужчина в моей жизни, который появился, кроме Димы. И вы ведь знаете, это произошло, только когда я овдовела.
Все, что говорила Алевтина Николаевна, звучало очень убедительно. И совпадало с моим первоначальным мнением о ней. Но откуда же тогда такие домыслы? Этот вопрос вертелся и у нее на языке.