«Матрица» нашпигована христианскими аллегориями, ибо Нео оказывается тем самым мессией, появление которого было предсказано. Он вызволит человечество из компьютеризированного воображаемого мира. Кроме того, в «Матрице» фигурируют имена, наводящие на мысль о христианской символике, — Тринити и Сайфер (его имя намекает на Люцифера, хотя он больше смахивает на Иуду). «Это довольно сложная история о Христе, — говорит оператор фильма Билл Поуп, — но для Вачовски и для меня самого одним из лучших видов комиксов является история творения, предсказывающая появление супергероя вроде Сорвиголовы или Человека-паука. «Матрица» — это история творения Нео».
[78]Таким образом, Бодрийяр становится лишь одним из элементов в многослойной интертекстуальности «Матрицы». Остается нерешенным вопрос: действительно ли «Матрица» является интеллектуальным фильмом в жанре экшн или это, как предположил один из обозревателей, «неразборчивая претенциозная смесь из постмодернистской литературной теории, захватывающих спецэффектов и суперменской героики»?[79] И потом, насколько глубоко Вачовски поняли Бодрийяра? Не заимствуют ли они идеи у Бодрийяра, чтобы придать своему фильму интеллектуальный глянец, которого тот не заслуживает?
Прежде всего, что это означает — интеллектуальный фильм в жанре экшн? И что отличает настоящий интеллектуальный фильм экшн от подделки? Ведь в современных популярных средствах массовой информации, таких, как комиксы, телевидение или кинофильмы, которые пользуются современной литературой и теорией культуры, не больше плохого, чем в произведениях представителей «высокой культуры» — романах Сола Беллоу, Филиппа Рота или Томаса Пинчона, цитирующих любой мультик, телешоу и кино. В постмодерне законы эклектики и границы между так называемой «низовой» и «высокой» культурой очень подвижны. Вслед за «Звездными войнами» и «Звездным путем» «Матрица» породила десятки статей и даже несколько курсов в колледжах, изучающих ее философское, религиозное и научное измерения, и это пошло ей только на пользу. Такой научно-фантастический фильм, как «Терминатор», с похожими динамичными и сложными темами этого не добился.
П. Чад Барнетт превозносит «Матрицу» за возрождение жанра киберпанка, за привнесение «богемной продвинутости и изящной постмодернистской эстетики в киберпанк».[80] Возможно, начитавшись работ современного неомарксистского критика Фредрика Джеймисона, Барнетт хвалит фильм за его политический эффект в виде «точного познавательного картографирования мирового пространства транснационального капитала. Он… позволяет тем, кто посмотрел его, начать понимать свое положение в качестве индивидуальных и коллективных субъектов и восстановить способность действовать и бороться…»