Дом тишины (Памук) - страница 138
— ответил я. — Тахмис[68] „Газели[69] Радость". Как-то прочел случайно, и мне запомнилось». — «Прочти еще раз!» — «Да я не очень хорошо помню. Памяти-то нет! И вообще я читаю Эвлию. По-твоему, почему мы не такие, как он?» — «Какие?» — «У этого парня, Эвлии, только одна душа. Ему удается быть самим собой. А мне — нет. А тебе?» «Не знаю», — ответила Нильгюн. «Ах, — вздохнул я. — Какая ты ос-то-рож-ная! Боишься сделать шаг за рамки книг. Молодец, верь, верь! Они тоже верили, верят… Но однажды не смогут верить. Смотри, и фабрика уже под дождем. Какое странное место этот мир!» — «Почему?» — «Не знаю… Тебе со мной скучно?» — «Не-ет!» — «Надо было Реджепа взять с собой». — «Он не поехал бы». — «Да, он стесняется». «Я очень люблю Реджепа», — сказала Нильгюн. «Квилп!» — «Что?» — «Коварный карлик из одного романа Диккенса…» — «Братец, ты безжалостный». — «Вчера он, кажется, собирался спросить меня о чем-то по истории Юскюдара!» — «И о чем же он спросил?» — «Так и не спросил! Как только он произнес „Юскюдар", мне вспомнился Эвлия Челеби, и я проговорил: сей Юскюдар — искаженное от „Эски Дар", „Старые ворота" — на самом деле открытые ворота тюрьмы». — «А он что сказал?» — «Кажется, он понял только „старые ворота", смутился и замолчал, Квилп! Но смотри, что он сегодня мне показал!» — «Ты очень безжалостный!» — «Список, написанный дедом!» — «Нашим дедушкой?» — «Список того, чего у нас, в Турции, неоправданно много, и того, чего у нас нет, не понятно почему». Я потянулся к своей тетради и достал его оттуда. «Откуда взялась эта бумага?» «Говорю же. Реджеп дал! — повторил я и прочел: — Наука, шляпа, живопись, торговля, подводная лодка…» — «Что?» — «Это список того, чего у нас нет…»- «Помнишь, у Реджепа есть племянник Хасан!» — «Нет!» — «Этот Хасан меня преследует, братец!» — «Прочитать список?» — «Я говорю, что он ходит за мной». — «Зачем ему за тобой ходить?… Подводная лодка, фабриканты, искусство живописи, водяной пар, шахматы, зоопарк». — «Я тоже не понимаю…» — «Ты же из дома не выходишь, как он может тебя преследовать… Фабрика, профессор, дисциплина. Правда, смешно?» — «Смешно!» — «Нет! Трагично!» — Да ладно тебе. Каждый раз, когда я возвращаюсь с пляжа, — Хасан следом за мной». — «Может, он подружиться хочет». — «Да, он так и сказал!» — «Ну вот видишь! Тогда слушай. Смотри, как много лет назад человек подумал и написал о том, чего нам не хватает; Слушай». — «Так скучно!» — «Что скучно? Зоопарк, фабрика, профессор, по-моему, сейчас уже достаточно профессоров, потом дисциплина, математика, книга, принцип, тротуар, и тут он другой ручкой приписал — страх смерти, осознание незначительности, затем консервы, свобода…» — «Хватит, брат!» — «Еще надо добавить гражданское общество. Наверное, он в тебя влюблен». — «Может быть». — «А вот то, чего у нас неоправданно много: люди, крестьяне, чиновники, мусульмане, военные, женщины, дети…» — «Мне не смешно». — «…кофе, протекции, лень, наглость, взятки, инертность, страх, уличные носильщики…» — «Он, кажется, даже демократом не был». — «…минареты, балкончики на минаретах, кошки, собаки, гости, друзья-приятели, постельные клопы, клятвы, растяпы, попрошайки…» — «Хватит!» — «Чеснок, лук, слуги, ремесленники… всего этого слишком много…» — «Хватит!» — «…маленькие лавочки, имамы…» — «Ты все выдумываешь!» — «Нет. Возьми, посмотри». — «Это старая запись». — «Реджеп сегодня показал, сказал почитать, ему якобы дал это наш дедушка. — «Зачем?» — «Не знаю». — «Смотри, какой дождь! Слушай, а разве это не шум самолета?» — «Самолет!» — «В такую погоду!» — «Какие удивительные эти самолеты!» — «Да!» — «Представь себе, мы бы сейчас были в нем». — «Братец, мне скучно, поехали домой». — «Представь себе, он бы упал!» — «Давай вернемся». — «Представь себе, он бы упал, мы бы погибли и увидели бы другой мир. — «Братец, говорю тебе, мне уже надоело». — «Представь себе, другой мир существует, и там с нас спросят за все! Почему ты не выполнил свой долг? Какой у нас был долг? Простой: давать людям надежду». — «Правильно!» — «Да, и моя сестра напоминала мне об этом. Но мне было на себя наплевать». — «Нет, ты делал вид, что тебе на себя наплевать». — «Делал, потому что мне было тоскливо и скучно». — «Братик, хочешь, я поведу машину». — «Ты умеешь водить машину?» — «Ты же мне показывал как-то в прошлом году…»- «А я был в прошлом году?» — «Реджеп нас уже заждался». — «Квилп. Он так странно смотрит на меня». — «хватит, брат». — «Моя жена всегда то же говорила: хватит, Фарук!» — «Я не верю, что ты такой пьяный». — «Ты права, верить вообще не во что. Поехали на кладбище». — «Братец, давай вернемся, дорога уже в грязь превратилась». — «А представь себе — мы останемся здесь, в грязи, на долгие годы». — «Я выхожу из машины». — «Что?» — «Выхожу и пойду домой пешком». — «Не говори глупостей!» — «Тогда поехали». — «Скажи, что ты обо мне думаешь». — «Я очень тебя люблю, братец». — «А еще?» — «Не хочу, чтобы ты так много пил». — «А еще?» — «Почему ты такой?» — «Что значит — такой?» — «Я хочу вернуться домой!» — «Тебе со мной скучно, да? Подожди, я сейчас тебя развеселю! Где моя тетрадь? Дай! Слушай: мясник Халилъ взвесил говядину на 21 акче, оказалось — 120 дирхемов не хватает. Дата — 13 зильхаджа