– Не может быть! Где он?
– В больнице, в Лионе, я же тебе сказала. Его обследуют. Врачи в замешательстве…
– А почему, Клара? Клара, ты слышишь?
Пьер сделал несколько шагов – плохая связь.
Тем временем Гранье вышел из спальни Баретта с записной книжкой в руке и жестом дал понять, что собирается выйти из дома.
Клара продолжала:
– Такое впечатление, что заражена вода. В Лионе запретили пить воду из-под крана. – Не дожидаясь, пока муж ответит, она прокричала: – Пьер! Пьер! Алло!
Ты меня слышишь? Как мне поступить с детьми? Может, брать воду из бассейна и кипятить ее?
В другое время он бы пошутил, ответив Кларе, что в худшем случае надо мыться в воде от лапши. Но сейчас было не до шуток. Он понимал, что проблемы с питьевой водой в Лионе не случайны, немедленно проведя параллель с Гонконгом. Террористы могли войти в цифровые системы станций очистки, изменить результаты анализов, сменить дозировки, дать некоторым бактериям возможность развиваться.
Но почему после Гонконга Лион? Не Токио, не Лос-Анджелес! Несомненно, надо ждать, что киберпираты предъявят свои требования. Однако почему они до сих пор этого не сделали?
Закончив разговор с Кларой, Пьер вернулся к компьютеру Баретта. Он уже начал сомневаться, что что-нибудь вообще найдет.
Вероятность найти код в библиотечном компьютере казалась еще меньшей. В эти машины слишком просто проникнуть. Если Дэн Баретт считал необходимым спрятать код, то наверняка выбрал место понадежнее.
Пьер, раздумывая, вышел из спальни Баретта. Прошел перед комнатой, дверь которой была полуоткрыта. На экране было обычное фото версальского замка на закате, снятого со стороны садов. Пьер зашел в соседнюю комнату: здесь то же самое фото, но на сей раз снимок сделан с Мраморного двора. То же в комнате, которую занимал Гранье: опять замок, вид с высоты. Пьер торопливо спустился по лестнице, направляясь к Эмме, которая по-прежнему сидела в библиотеке перед компьютером.
– Эмма! В какой комнате ты обычно останавливалась?
Она ответила, не отрывая глаз от монитора:
– В твоей. То есть Эммы Браун. Дэну страшно нравилось, что табличка с моим именем уже висела на двери.
Пьер торопливо подошел к ней, взял за руку.
– Пойдем скорее!
– Пьер, да что такое?
– Иди за мной!
Он подвел ее к двери комнаты «Эмма» и попросил, чтобы она сама повернула ручку двери. Накануне вечером дверь уже была приоткрыта. Эмма подчинилась и первой зашла в комнату.
На стене фото Версаля сменилось чередой черно-белых портретов. Портретов собак.
– Ты любишь собак? – спросил Пьер.
Она повернулась.
– Пьер, в конце концов! Что мы здесь делаем? Зачем ты приволок меня сюда? Я наизусть знаю эту комнату! Наконец, если уж ты действительно хочешь знать, я ненавижу собак!