Жан-Филипп Гранье положил ключи от «порше» и солнечные очки на комод эпохи Людовика XV. Он побрился и сменил брюки и темную куртку на джинсы и светло-желтую рубашку. Закурил сигарету: он снова начал курить. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул дым и налил себе стакан виски. Накануне Эмма показала ему, где спрятан бар: встроенный шкаф с охлаждением в перегородке, слева от камина.
Писатель был раздражен. Пробродив впустую по садам с утра, он решил заскочить в свою квартиру. Но на каждом перекрестке были такие пробки, что движение оказалось просто парализовано. Ему понадобилось три часа, чтобы добраться до Парижа, и столько же, чтобы вернуться. И это используя уловки парижанина – закоулки Марн-ла-Кокетт и аллеи парка Сен-Клу. И все это без включения кондиционера, чтобы экономить драгоценное топливо.
– Багдад, честное слово! – сказал Гранье Эмме, когда она вошла в гостиную. – Светофоры не работают, на заправках нет бензина, везде полиция… А куда вы уходили? Я звал вас, когда приехал, вы не слышали?
– Я была здесь, – ответила Эмма. – Работала там, наверху, с Пьером. Вас не затруднит затушить сигарету, Жан-Филипп? Дэн не выносил курения в этом доме.
Эмма только что приняла душ. Волосы на висках были еще влажными. Но Гранье, казалось, ничего не замечал.
– Вы не слышали сирены? – спросил он, ища глазами пепельницу, чтобы потушить окурок.
Не найдя пепельницы, он прошел на веранду и подошел к входной двери, выходившей в сад. Она открылась автоматически. Близилась полночь, и выброшенный им окурок в темноте ночи несколько секунд светился на траве. Вдалеке несколько прожекторов освещали фонтаны, статуи и музыкальный павильон.
– Неподалеку авария, – сказал Гранье, вернувшись, бросая пачку «Мальборо» на низкий столик. – Из-за пробки произошла авария на вокзале Версаль-Шантье, спасатели не справляются…
– Да, я слышала сирены, – ответила Эмма. – Так близко, что, казалось, полиция сейчас вот-вот нагрянет сюда. – Она посмотрела Гранье прямо в глаза. – Но дело не в этом. Пьер нашел в Сети поразительные вещи.
– В Интернете?
Гранье, сомневаясь, поднял брови, чтобы показать собеседнице, что для него все, что происходит в Интернете, очень виртуально – в изначальном значении слова, то есть нереально. Эмма стала рассказывать ему о событиях дня, но мысли ее были далеко. Она говорила, упрощенно, пренебрегая хронологией, не упомянув два эпизода: открытие подземелья и теоремы о существовании Бога. Эмма совершенно не желала говорить с Гранье об этом. Почему она никак не может ему довериться? Что мешает?