– Ты за дорогой лучше следи, – заметил я. – На следующей развилке направо и до самой церкви.
– L’église?[22] – встрепенулась Изабель. – Зачем вам церковь? Ви женитесь?
И она с любопытством взглянула мне в глаза. Пришлось объяснить, что я не женюсь, а в церковь мне нужно заглянуть исключительно по службе.
– А, ви расследовать какой-то дело... Значит, жена у вас уже есть?
Я ответил, что не женат.
– Ну ви, мужчины, всегда так говорить, – заявила мадемуазель Плесси и выразительно повела плечиком. Кучер фыркнул. – Кстати, как поживает ваш голова? Мне ужасно совестно, что я вас стукнуть.
Я заверил ее, что моя голова поживает хорошо, но мои слова не убедили мадемуазель Плесси. Она мгновенно вспомнила о дяде Гийоме, который умер, ударившись головой. Впрочем, оговорилась она, он сначала упал с крыши, после чего его переехала телега. Я ответил, что покамест не собираюсь падать с крыши, но мадемуазель Плесси, похоже, решила всерьез озаботиться моим здоровьем. Несмотря на протесты, она выудила откуда-то изящный шелковый шарф и сделала попытку перевязать им мою голову. Мне стоило больших трудов отказаться от ее любезности, о чем я сразу же пожалел – такое обиженное лицо сделалось у моей спутницы. Похоже, она и впрямь была женщиной доброй и участливой, только, как обыкновенно пишут в романах, без царя в голове. Намерения у нее всегда были самые лучшие, но она бралась за их осуществление с таким жаром, с такой поспешностью, что это поневоле вызывало смех. Даже кучер покосился на меня с жалостью.
– Вы лучше соглашайтесь, – посоветовал он мне, поворачивая к церкви. – Такая баба, что ежели ей что в башку втемяшится, так ничем потом не выбьешь.
– Qu’est-ce qu’il dit?[23] – встрепенулась мадемуазель Плесси.
Не отвечая ей, я в довольно неучтивых выражениях посоветовал кучеру заниматься своим делом. Аркадий презрительно хмыкнул и во всю дорогу более не промолвил ни слова. От шарфа в качестве перевязочного средства мне в конце концов удалось отвертеться, но мадемуазель Плесси горела таким желанием сделать хоть что-нибудь для меня (неважно что)! Поневоле пришлось пойти на попятный. Я сказал ей, что очень люблю читать и буду весьма ей обязан, если она даст мне несколько новинок из своего чемодана.
– Ах, ну конечно же! – вскричала Изабель и кинулась к своему чемодану с таким видом, словно была готова отдать мне его вместе с содержимым, но тут кучер натянул вожжи, экипаж остановился, и нас с француженкой отбросило к стенке. Она охнула и схватилась за затылок.
– Осторожнее с лошадьми, любезнейший! – крикнул я кучеру, соскакивая на землю. – Так и ушибить седоков можно.