Арман хотел протестовать, лгать, уверять ее, что она не права, что она все не так поняла, что Оливье ее любит и жизнь отдаст за нее. Этого требовало его воспитание, которое предписывало защищать женщину от всего, что могло ее задеть, в том числе и от нелицеприятной правды; этого требовал его опыт общения с прекрасным полом, этого требовала его преданность другу. Он начал говорить – но Амелия просто не пожелала слушать. Она смерила его взглядом, полным королевского презрения, и ушла.
Он почувствовал, что растерялся. Это случалось не часто, и совсем редко – когда он имел дело с женщинами. В конце концов, все складывалось хорошо – она больше не считала себя связанной с Оливье, она была свободна, и он мог открыто за ней приударить, потому что она ему нравилась. Но он сейчас же понял, что теперь ее ничто не удерживало в замке, что она могла вернуться в свою страну, и в этом случае он уже ее не увидит. Встревожившись, он поднялся к маркизу.
– Кажется, я совершил ошибку, – проговорил он и вслед за этим пересказал хозяину замка разговор, который только что был у него с Амелией.
Выслушав его, маркиз вздохнул.
– Не мне ее судить, если она захочет покинуть замок, – сказал он. – И, разумеется, я не собираюсь ее удерживать.
Сердясь на себя за то, что этот недалекий садовник (как его именовал про себя Арман) заранее угадал его намерение, молодой человек все же поставил маркизу на вид, что на дорогах неспокойно, что если Амелия отвергает всякие обязательства, Оливье может с ней не согласиться, что воля родителей – такая вещь, с которой надо считаться, и вообще… Он наговорил бы невесть сколько глупостей, но тут прибежал встревоженный Лоран и сказал, что только что в замке появился раненый, и этот раненый – виконт де Вильморен.
Все заметались. Маркиз послал за доктором – единственным, которому можно было доверять. Терезе сделалось дурно, и Клементина стала приводить ее в чувство. Анриетта с Розой стали готовить корпию для перевязки. Амелия вызвалась им помогать, но с непривычки это плохо у нее получалось, и Тереза, придя в себя, вызвалась ее заменить. Доктор явился только через несколько часов, когда раненый потерял много крови. Впрочем, по словам эскулапа, который наконец вытащил пулю, самое страшное раненому не грозило.
– Организм молодой, крепкий… Ваш родственник поправится, господин маркиз.
– Где тебя подстрелили? – с тревогой спросил Арман у Оливье. – Как это случилось?
Оливье ответил, что он вез важные бумаги от Ларошжаклена и угодил в засаду. По счастью, ему удалось скрыться, но он уже терял сознание, подъезжая к замку. Теперь бумаги надо передать одному человеку в Амьене, а тот уже переправит их дальше по назначению.