– Ева! – закричала она. – Ева!
Загремели ступени лестницы, хлопнула дверь, и Ева ворвалась в гостиную. На ней по-прежнему был фартук, в котором она мирно чистила морковь на кухне. Объединив свои усилия, Арман и служанка смогли-таки оттащить виконта от его жертвы. Себастьен, кашляя, согнулся надвое и стал растирать шею. Оливье попытался вырваться, чтобы снова броситься на него, но между ним и хозяином дома встала Амелия.
– Довольно! – крикнула молодая женщина. – Хватит!
– Я ничего не писал про Терезу! – отчаянно прохрипел Себастьен. – Не знаю, откуда вы взяли… – Он закашлялся. – Когда меня отпустили, я сразу же рассказал обо всем Анриетте! И мы решили, что мое положение шпиона может пригодиться, чтобы дурачить синих…
– Дурачить? – взвизгнул Оливье. – Сукин сын! По-твоему, написать открытым текстом, что Тереза едет в Дюнкерк, чтобы сдать город англичанам, называется дурачить? Это называется смертный приговор!
Себастьен открыл рот.
– Оливье, – прошептала Анриетта, – что вы такое говорите?
– Мы ничего такого не писали! – вскричал Себастьен. – Что вы выдумываете, Оливье?
– Покажи им! – крикнул Оливье Арману. – Ну? Посмотрим, как у него хватит духу отрицать!
Арман угрюмо покосился на Амелию, которая стала свидетельницей этой безобразной сцены, и, досадуя на себя, достал замызганный листок.
– Вот, – сказал он, протягивая письмо ей. – Прошу вас, прочитайте это вслух. Полагаю, кое-кому будет полезно это услышать.
Амелия поглядела на него, на белое, как платок, лицо Анриетты, на умоляющие глаза Себастьена, на Терезу, которая застыла на диване, кусая пальцы, покосилась на своего жениха, которого по-прежнему держала Ева, и развернула листок.
– Здесь написано… «В революционный комитет. – Амелия вздохнула. – Когда видишь, чего вижу я, не можешь остаться безучастным. Хочу вам сообщить, что гражданка Тереза де Доль (маркиза бывшая) отправилась в город Дюнкерк (на побережье) с секретным заданием от англичан сдать его им. Ее любовник Оливье де Вильморен тоже замешан, потому что англичане – его друзья и он все это организовал. Советую вам задержать их как можно скорее, не то будет поздно». – Амелия покачала головой. – Боже, сколько тут ошибок!.. «Ужасно изворотливы враги свободы, и друзья ее страдают, когда видят, что она попрана. С революционным приветом друг свободы».
И тут случилось нечто поразительное: Тереза, которую многие считали несгибаемой, даже циничной, поникла головой и зарыдала. Ева открыла рот.
– Что все это значит? – прошептала Анриетта.
– Я этого не писал! – возмутился Себастьен. – Какой друг свободы? Что за чушь? Я всегда подписывался «сознательный гражданин», как мы условились с этим… с этим мерзавцем! И все свои донесения я согласовывал с Анриеттой, чтобы не написать ничего такого, что могло нам навредить! У меня есть копии!