Кажется, в точности так в рассказе Марины обрисовывал чувства девочки Бекетов. Но надеялся, что заявление о самоубийстве изменит ситуацию, а, судя по всему, в женщинах этот тип разбирался неплохо. Поэтому Талызин, хорошенько вспомнив слова Марины, спросил:
— Но когда Владимир Дмитриевич сообщил о желании покончить с собой… вы не подумали, что виновата Анна Николаевна? Что именно жизнь с постылой старухой заставляет его считать себя стариком?
Неожиданно дыхание девушки прервалось, она захрипела, схватившись за шею. Однако перепугавшийся Игорь Витальевич не успел ничего предпринять, как она уже достала из сумки ингалятор и, отвернувшись, прыскала себе в горло.
— Может, вызвать врача? У вас ведь астма?
— Ерунда. Главное, таскать с собой эту дрянь. У меня по всем сумкам флаконы распиханы.
Действительно, дыхание быстро восстановилось.
— Если вы плохо себя чувствуете… мы можем поговорить завтра…
— Ерунда. Завтра суббота, у меня выходной. Лучше сейчас.
Кристина явно намекала, что домой к ней заявляться не стоит.
— Так мы говорили о… — следователь немного помедлил, опасаясь вызвать новый приступ, но все-таки решился. — Мы говорили о том, что, возможно, именно жизнь с постылой женщиной могла вызвать у Бекетова мысли о смерти.
Нового приступа не было в помине, спящая красавица вернулась к привычному состоянию.
— Не думаю. Женщины не играли в его жизни серьезной роли.
— А что играло?
— Наука. Он был фанатом своей науки. Мне это нравилось.
— Значит, слова Бекетова не вызвали у вас раздражения против Анны Николаевны?
— Нет.
— Тогда почему же вы с ней поссорились?
— Кто вам сказал?
— Очевидцы, — дипломатично ответил Игорь Витальевич.
— Мы не поссорились, просто спустили пар. Обе разнервничались.
— Значит, по-вашему, все, кроме Лазаревой, приняли слова Бекетова всерьез?
— Да.
— И мужчины?
— Да. Разве что Гуревич… но ему все до фени, кроме формул. Зато Андрюша очень переживал.
«А сам он утверждает противоположное, — подумал Талызин. — Интересно! Впрочем, Петренко холерик, его чувства внешне выражаются более импульсивно, чем у остальных.»
— Скажите, Кристина, а Бекетов был верующим?
— Да. Он очень хорошо знал библию и всякие обряды. И чем отличается православие от католицизма, и все такое.
— Но ведь для истинного христианина самоубийство — смертный грех.
— Да? Значит, его убили, — покладисто и равнодушно согласилась девушка. — Вы бы потрясли Лазареву, если вам это важно.
Это ж надо — так невзлюбить бедную Марину! Прямо мания какая-то!
— А как вы считаете, интеллект Бекетова с возрастом и впрямь ослаб?
Хотя вряд ли красотку интересовал его интеллект — наверняка более важными являлись иные качества.