– Надо ждать, – прошептала я одними губами.
Да, надо было ждать, потому что, если зиму мы и были способны как-то прожить, то девятнадцать тысяч налога собрать никак невозможно. Продать что-нибудь? У меня из ценных вещей были только платья, подаренные графом, и нитка жемчуга – за нее, вероятно, не дадут больше тысячи. К тому же я, как последняя дура, оставила на Йе рубиновое ожерелье…
До 1 ноября, подумала я, горько усмехаясь, нам еще разрешат жить в башне. А потом мы лишимся и крыши над головой. Тогда, вероятно, отправимся просить милостыню. А что еще можно делать? Убить Бельвиня? Вместо него отыщется другой покупатель.
Я устало поднялась, взяла с земли тяжелую корзину. Ежевика очень сладко и соблазнительно пахла. Я вяло съела несколько ягод – их вкус неожиданно оказался превосходным. Они пахли дождем и влагой. У меня даже как будто стало легче на душе.
У часовни Святого-Бенедикта-что-в-Лесу я встретила отца Медара. Только неделя прошла с тех пор, как он вернулся, а я уже дважды приставала к нему с расспросами о графе д'Артуа.
Сегодня он успокоил меня, сказав:
– Мне достоверно известно, мадам, что эмиссар его высочества уже в пути. Я не знаю, почему он задерживается, но, думаю, его можно ожидать в ближайшие дни.
Я облегченно вздохнула.
– А как же Аврора, мадам? Ей уже пора принять первое причастие. Я подготовил ее. Что вы на это скажете?
Я покачала головой.
– Нет, отец Медар. По крайней мере, не в ближайшее время.
Для первого причастия нужно красивое белоснежное платье и вуаль. Аврора будет в отчаянии, если я не сошью ей их. А сейчас у нас ни на что нет средств – стало быть, надо подождать с причастием. Нельзя допустить, чтобы моя девочка выглядела хуже, чем девчонки из деревни.
Выйдя из леса, я поплелась по тропинке к обрыву над рекой, где, как я помнила, были густые заросли сливовых деревьев. Чтобы добраться до них, – а они росли под обрывом, в тени, – нужно было долго спускаться крутым склоном через колючий кустарник. Сливы будто улыбались мне – одни почти черные, другие желто-красные, а совсем еще не спелые и кислые были бледно-желтыми. Сквозь тоненькую кожицу просвечивали косточки. Я уже начала спускаться, как звук двух детских голосков насторожил меня. Я остановилась.
Внизу, под самыми сливами, весело болтали Жанно и Берта Бельвинь. Он ни на минуту не прекращал дружить с этой девчонкой, которую я слегка недолюбливала. Оба они, дурачась, навесили себе на уши, как сережки, маленькие золотистые ягоды. Я остановилась, наблюдая и прислушиваясь.
Берта вдруг бросилась бежать в мою сторону, но Жанно быстро догнал ее под большим кустом черной смородины, росшим между двух здоровенных камней.