Сокол и ласточка (Акунин) - страница 4

Бумага французского производства — такую во времена Людовика XIV производили на овернских мануфактурах. Письмо, очевидно, дошло до адресата. Во всяком случае, было распечатано в Теофельсе. (Это заключение можно сделать по разрезу. В первой четверти восемнадцатого века владельцы замка пользовались одним и тем же ножом для бумаги, оставлявшим характерный зигзаг.)

Теперь почерк. Каллиграфический, ровный, почти без индивидуальных особенностей. Так, вне зависимости от пола, писали отпрыски хороших семей, получившие стандартное «благородное» образование. Можно не сомневаться, что мистер или, скорее, мсье (недаром же над Е стоит акцент) Epine происходил из дворянского рода и обучался в привилегированном учебном заведении — либо же получил образование дома, что тем более означает принадлежность к аристократии.

Лишь после этих предварительных выводов Николай Александрович разрешил себе — с бьющимся сердцем — вникнуть в суть послания.

Под аббревиатурой «С.-М.» наверняка скрывается город Сен-Мало. Это был главный французский порт эпохи. Там обитали богатейшие судовладельцы-арматоры, отважные капитаны и свирепые корсары, наводившие страх на английских купцов.

«Ужасный Мулай» — это, конечно, марокканский султан Мулай-Исмаил, гроза Средиземноморья. Людовик XIV был единственным из европейских владык, кого этот кровожадный деспот чтил и с кем поддерживал постоянные дипломатические отношения. Нет ничего удивительного в том, что загадочный Эпин, которому зачем-то понадобилось совершить путешествие во владения Мулай-Исмаила, был вынужден обратиться к арматору из Сен-Мало. Кроме как на французском корабле попасть в Марокко в 1702 году было невозможно.

Ну, а теперь главное: ради какого «Сокровища» и «Приза», дороже которого нет на свете, вознамерился Эпин предпринять дальнее и рискованное плавание, да еще в столь тяжелое время? На суше и на море уж скоро год, как шла большая резня, вошедшая в историю под названием Войны за испанское наследство.

Вот, пожалуй, и всё, что можно выудить из этого листка бумаги. Тетя Синтия наверняка знает что-то еще. Достаточно вспомнить, как значительно поглядела она на племянника поверх очков своими небесно-голубыми глазками, как воздела костлявый палец и прошептала: «Возьми и прочти. Я хотела сделать это позже, но после того, что случилось… Ты сам все поймешь, ты умный мальчик. А я должна прийти в себя. Выйду через 96 минут» — и величественно укатила на своей коляске в спальню.

Среди прочих чудачеств, старая дама в последнее время еще и увлекалась нумерологией. Самыми благоприятными числами считала 8 и 12. Сон продолжительностью в восемь на двенадцать минут должен был полностью восстановить ее физические и нравственные силы, подорванные инцидентом в бассейне.