– Сожалею, что не смогла достать для нас чего-нибудь еще, – извиняющимся голосом сказала мама. – Но, Дон, золотце, ты просто замечательно приготовила это. Это вкусно. Разве не так, Джимми?
Он посмотрел поверх своей тарелки. Я поняла, что он ничего не слышал. Джимми мог погружаться в свои собственные мысли часами, и часами никто не донимал его, особенно если он бывал расстроен.
– А? Что? Ах, да, это хорошо.
После ужина мама слушала радио и читала старые журналы, которые приносила из мотеля. Каждый раз, услышав хлопанье двери или звук шагов, мы ожидали прихода папы. Но становилось все позднее и позднее, а он все не появлялся.
Я наблюдала за мамой. Лицо ее было печальным. Наконец она встала и объявила, что идет спать. Она глубоко вздохнула, прижав руки к груди, и направилась в свою спальню.
– Я тоже устал, – сказал Джимми и пошел в ванную готовиться ко сну. Я начала разбирать софу, но потом остановилась, подумав о маме, лежащей в своей постели, расстроенной и напуганной. Я открыла дверь тихонько и пошла искать папу.
Я колебалась возле дверей «Бара и гриля» Фрэнки. Я никогда не была в баре. Моя рука дрожала, когда я протянула ее к ручке двери, но, прежде чем я успела нажать, она распахнулась настежь, на пороге появилась бледная женщина со слишком густым слоем губной помады и румян на лице. Из угла ее рта свисала сигарета. Завидев меня, она задержалась и улыбнулась. Я заметила, что у нее не хватает зубов.
– Что ты здесь делаешь, милая? Здесь не место для таких молоденьких, как ты.
– Я ищу Ормана Лонгчэмпа, – ответила я.
– Никогда не слышала о таком, – сказала она. – Не оставайся здесь долго, милая. Это не место для детей, – добавила она и прошла мимо меня, обдав запахом сигарет и пива. Я смотрела некоторое время ей вслед, а затем вступила в заведение Фрэнки.
Я заглядывала сюда однажды на мгновение, когда кто-то открывал дверь, и знала, что справа была длинная стойка с зеркалами и полками, заставленными бутылками с напитками. Я видела вентиляторы под потолком и опилки на грязном досчатом полу. Но я никогда не видела столики с левой стороны.
Двое мужчин в конце стойки обернулись, когда я вошла. Один из них улыбнулся. Бармен, лысый коротышка, прислонился к стене, скрестив на груди руки.
– Что ты хочешь? – спросил он, перегнувшись через стойку.
– Я ищу Ормана Лонгчэмпа, – сказала я. – Я думала, что он здесь.
Я одним взглядом обежала стойку, но не увидела его.
– Он поступил в армию, – саркастически заметил кто-то.
– Заткнись, – прервал его бармен. Потом снова обернулся ко мне.
– Он вон там, – сказал он и кивнул головой на столики с левой стороны.