– Если ты, гнусная старая шлюха, не отвяжешься от нас, я вышвырну тебя за борт вместе с твоим ублюдком!
Мистер Дайкори положил вилку и сделал знак слуге, чтобы его везли обратно в каюту. Скрип колесиков кресла повис в тишине, после чего миссис Рейнольдс захлюпала носом, схватила дочь за руку и бегом покинула салон. Собачка маркизы, как всегда, примостившаяся на коленях у хозяйки, неодобрительно тявкнула. Гюстав тяжело опустился на место. Маркиз нахмурил брови. Вчера миссис Рейнольдс порядком его утомила, но он считал неприличным подобное обращение с женщиной, которая к тому же, черт подери, была почти что англичанкой.
– Интересно, – задумчиво заметила Амалия, – какая погода будет завтра?
И все с облегчением заговорили на вечную тему, которая не устаревает никогда.
«Однако страсти накаляются, – думала Амалия. – Мадам Эрмелин умерла не в самый подходящий момент. Она была главой семьи… а раз так, вскоре начнется схватка за опустевшее место. – Она мимоходом улыбнулась Роберту П. Ричардсону, печально смотревшему на нее из угла. – И кто выиграет эту схватку? Кристиан? Блестящий Феликс? Гюстав, от которого, как от всех слабых людей, неизвестно, чего ожидать? Ортанс со своими светящимися зеленоватыми глазами? Или взбалмошная Эжени?»
Но не это интересовало ее больше всего. На самом деле она никак не могла решить для себя вопрос: была ли смерть мадам Эрмелин случайной или же ей каким-то образом помогли умереть?
Посмотрим правде в глаза: подавиться может любой человек, но мало кто от этого отправляется к праотцам. Вероятность, разумеется, существует, но она ничтожно мала. Такой несчастный случай из разряда почти фантастических, а Амалия, когда-то сама ставшая объектом нескольких покушений, вообще с большим подозрением относилась к несчастным случаям. Но, вспомнив все обстоятельства случившегося, она была вынуждена отмести предположение о насильственной смерти.
«Ведь как все было? Женщина поела. Встала из-за стола. Лакеи внесли шампанское. Она взяла бокал, произнесла тост – и поперхнулась. У всех на глазах… Никто не мог сказать заранее, что она будет пить, а уж тем более – какой бокал возьмет, если будет пить. Нет, шампанское не могло быть отравлено. Это исключено».
Успокоив себя насчет шампанского, Амалия тут же нашла другой повод для тревожных размышлений.
«А еда? Что, если отрава была в еде и подействовала не сразу? Всем только показалось, что мадам Эрмелин поперхнулась, но на самом деле…»
Тут Амалия вспомнила, что еду тоже подавали лакеи и что за столом, кроме мадам Эрмелин, было еще десять человек. Маловероятно, что при таких условиях ей можно было что-то подложить в пищу и никто бы ничего не заметил. Оставалась, разумеется, возможность того, что ее отравил лакей, расставлявший тарелки, но с таким же успехом мадам Эрмелин могла проглотить акула, подплывшая по Сене к окнам ее парижской гостиной.