В огромном пространстве парадного зала были накрыты длинные столы с хрустящими льняными скатертями. Красный кирпич стен и белые каменные стрельчатые своды высокого потолка придавали громадному помещению торжественный и неземной вид. На столах сверкала дорогая посуда. Множество цветов, изысканные салфетки привлекали взор. В большом камине потрескивали дрова. Играла тихая музыка, и Юлия подумала, что так, должно быть, звучали здесь когда-то виолы и лютни.
Они нашли свой стол, заказанный на всю московскую команду человек в двадцать. На тарелках лежали карточки с именами. Юлия отыскала свое имя рядом с мужем, дети, как и полагается, были определены по бокам от родителей. "Ну что же, это хорошо, что мы вместе, и хорошо, что мой муж мне не надоел", — мелькнула у нее в голове шальная, нежданная мысль, и Юлия улыбнулась.
Скоро она почувствовала, что в этом зале действительно витал дух блестящих, великолепных празднеств, которые устраивались в честь европейских королевских особ. Суета официантов была незаметной. У всех, даже у детей, оказались вдруг наполнены бокалы, и праздник начался. Каждое блюдо подавалось особо. В зал входил мажордом. Ударял об пол жезлом. Появлялось блюдо на огромном подносе, и его название громко объявлялось на разных языках.
— Фуа гра! — провозглашал мажордом.
— Перевода не требует, но добавлю от себя — всемирно известное французское блюдо из гусиной печени, — комментировал переводчик с интонацией старинного уличного зазывалы, и гости вновь принимались за трапезу.
Еда оказалась на редкость добротной и качественной. Рыба, устрицы, мясо — на выбор, птица, фрукты. Гвоздем программы стал фазан. Его вынесли на огромном блюде, украшенном не просто бумажным плюмажем, а настоящими павлиньими перьями, которые свисали до пола.
Примерно через полчаса после начала трапезы, когда все утолили первый голод, появились актеры. Они изображали короля Франциска I, королеву Клод и свиту. Король с королевой открыли бал, большинство гостей встали с мест, чтобы торжественно пройтись в танце под старинную музыку. Юлия с Ксенией великолепно смотрелись в своих костюмах. По сравнению с публикой, которая взяла реквизит напрокат, они выглядели по-настоящему роскошно — так, будто родились здесь, в этом старом французском королевском дворце.
Увлеченная старинным танцем, Юлия сначала потеряла своих из виду. Потом заметила поверх голов Алексея, чинно танцующего с Тамарой. При своей крупной, дородной фигуре даже он выглядел мелковатым рядом с женой друга. Тамара как-то еще более раздалась за те полгода, что они не виделись, погрузнела, заматерела. Они беседовали, у Алексея лицо было хмурым и озабоченным. Уловив взгляд Юлии, он помахал ей рукой и продолжил беседу с Тамарой. "Ну вот, старые песни о главном, — подумала Юлия. — Она опять чего-нибудь просит для мужа, хотя, кажется, Лешка для него сделал максимум… Да, у Тамары хватка бульдожья. Надо выручать Алексея". И Юлия устремилась к паре, которая двигалась в собственном медленном танце посреди организованной для старинного котильона публики.