Рот Метхли приоткрылся, и – о чудо! – уголки губ расползались всё дальше и дальше, чуть ли не до самых ушей, из-под бледной плоти лезла чернота, исчезали обычные человеческие зубы, вместо них появлялся частокол совершенно иных, игольчато-острых. Нижняя часть лица почти отвалилась вниз, чёрный раздвоенный язык задрожал, облизывая края жуткой пасти.
– Я ваш! Ваш! Такой же, как вы! – прошипел чародей, в его странно изменившемся голосе ненависть смешивалась с ужасом. – Я избран, я отмечен! Я с вами!
– Ты не с нами, червь. – У вожака северян не дрогнули ни голос, ни рука, сжимавшая эфес. – Ты не изменён, как мы. Ты изуродован. А уродство жить не должно. Потому-то твоя магия ничего и не смогла нам сделать. Ни тогда, ни сейчас. Огненной тропою ты отправишься первый. Но сперва мы заставим твою плоть отпустить твоё истинное «я».
– Нет, нет, не-ет! – жутко завыл и задёргался в руках державших его маг. – Я… не могу… не готов… не достоин…
– Никто из живущих не может быть ни готов, ни достоин, – оборвал истошные вопли чародея вожак. – Для этого приходим мы. Чтобы провести путём боли. Чтобы очиститься. Чтобы все предстали перед Драконом вечным, всепобеждающим в подобающем виде, готовые не просто простереться ниц, но воистину принять его бессмертной душой.
– Не могу! – метался и бился Метхли. – Не могу-у-у-у!
– Чего ты боишься, если утверждаешь, что «отмечен»? – холодно бросил северянин. – Всё, хватит. К мясу их обоих.
– Стойте! – взвыл трёхглазый. – Я… я откуплюсь. Откуплюсь! Отдам вам… вот её.
– Это мясо и так наше, – варвар даже не покосился в сторону Алиедоры. – Придумай чего получше, урод.
– Нет, нет! – корчился Метхли. – Она – отмеченная, она – капля Его крови! Капля крови Белого Дракона! Избранная! То, что вы искали!
– Она? Капля Его крови?
– Испытайте её… – хрипел чародей. – Я открою путь… вы увидите сами. Только не надо меня… в процессию… на тропу… я не готов… я не могу…
– Ты сам себе делаешь хуже, – пожал плечами варвар. – Но… Дракон великий, единосущный велит нам не унижать свои уста ложью недостойным. Если вот это, – кивок на Алиедору, – не мясо, а и впрямь капля Его крови – ты сможешь уйти невозбранно или остаться с нами. Меня слышали двое смертных и великий Дракон. – Северянин резко опустил меч, и Метхли тотчас принялся для чего-то растирать горло.
– Говоришь, ты должен открыть путь? – недоверчиво проворчал Хтафр. – Говоришь, капля Его крови? Я ничего не вижу и не чувствую. Дракон единственный, всесветный не открывает моих взоров.
– Потому что я скрыл, – не без самодовольства бросил трёхглазый чародей. Казалось, к нему возвращаются наглость и самоуверенность. – Без меня вам…