– Извини, брат, – сказал он водителю «Газели». – Не могу иначе. Уж так сложились обстоятельства… Телефончик одолжи на пять минут, будь другом, а?
Тихон, снова повесив на себя шатающегося Пашку Корнеева, уже пошел к выходу, не дожидаясь Толика, который замешкался в поисках телефона. Телефон они потом выключили и аккуратно положили на панель в салоне «Газели». Ключ от запертого подвала оставили там же, в бардачке.
Как настоящие Робин Гуды – свое возьмем, а чужого не надо!..
Обратно ехали почти молча, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами.
За время в пути успели перезнакомиться – настырный молодец с заднего сиденья потребовал у них сообщить, кто они такие.
– Я же тебе уже сказал, – беззлобно пошутил Тихон. – Добрые волшебники мы. Я и мой напарник. Меня Тихоном зовут, а его – Толиком.
– Анатолием, – церемонно уточнил Анатолий.
– А где Алька?
– Дома. Не переживай. Ждет тебя, дурака.
– Ждет?
Он был какой-то непонятливый, этот Пашка Корнеев.
То ли родился таким, то ли от испуга у него временно мозги перестали работать. Сидел сзади смирно, но взгляд, который время от времени Тихон ловил в зеркале заднего вида, по-прежнему был напряженный и недоверчивый.
– Да ладно тебе, не дрейфь. Мы правда тебя домой везем, чего ты дрейфишь? – поинтересовался Толик.
– Я не дрей…фю. То есть не дрейфлю!
– Может, сперва не домой, а в больницу его? – раздумывая, спросил Тихон. – Вдруг какие внутренние повреждения…
– Не надо меня в больницу, – тут же запротестовал Пашка. – Нет у меня внутренних повреждений.
– Что, уколов боишься?
– Уколов не боюсь. Мне Альку надо увидеть.
– Да ладно тебе, – вступил в разговор Толик. – Везем домой, а там уж пусть сами разбираются, надо ему в больницу или не надо!
– С ней правда все в порядке?
– В полном, – утешил страждущего Тихон. – Сейчас приедем, сам увидишь.
…Она распахнула дверь сразу же, едва только они успели позвонить.
Все в тех же невероятных джинсовых шортах и в той же неописуемой белой футболке навыпуск. С растрепанными каштановыми волосами и глазами, сияющими от счастья.
И бросилась обнимать своего Пашку.
Тихон стоял в стороне, молча наблюдая картину встречи, с каждой секундой все больше убеждаясь: ему нет места на этом празднике жизни. Третий лишний – это про него придумали. Точно, про него.
– Сумасшедший! – всхлипывала Алла Корнеева, прижимая к себе своего лопоухого братца. – Сумасшедший ты, Палыч! Ну зачем, скажи, зачем ты вышел из дома? Ведь я тебе объяснила, ведь…
– Да я… – невнятно оправдывался сумасшедший Палыч. – Я… То есть ты…
Алла Корнеева в ответ на эту невразумительную фразу закивала радостно. Поняла, видимо, ее скрытый смысл.