«Разговор междугородный, — напоминает Х., опуская в щель очередную монету. — Кто были другие люди и что им надо?» Им тоже нужен Х. Оставили телефонный номер, если вдруг он объявится. А продавщицу просили сразу позвонить — так просили, что мороз по коже. Они искали какую-то «косметичку», точнее, содержимое этой самой косметички, потому что в квартире Х. ее не нашли. Они ведь успели обыскать квартиру еще до следственной бригады — вошли, будто к себе домой…
Женщина снова плачет. Неожиданно и бурно. Тогда начинает кричать Х., не выдерживает, потому что монеты кончаются, потому что бабы дуры, потому что человеку плохо, а там Антон один. Что было потом, ну?
Потом те, в куртках, во второй раз пришли к ней. Наверное, узнали откуда-то, что соседка — не просто соседка. Она же не просто соседка, правда? — женщина не может успокоиться. Эти сволочи ее однокомнатную квартирку обыскали ничуть не хуже, перерыли так, что ходить невозможно, — а ты говоришь «что потом», — расспрашивали, допрашивали, про Ялту и вообще — ужас, ужас, ужас… Точно ли Х. не брал эту проклятую косметичку?
Он кричит: «Дура!» — и на том разговор окончен.
Он возвращается на дачу. Ледяные руки дрожат, мешают думать, их приходиться сунуть в карманы. Барабанной громкости вопросы рвутся сквозь горло, мешают дышать, превращаясь в бессмысленное бормотание, но с этим ничего нельзя поделать. «Дура… — бормочет Х. — Какая косметичка?.. Какой почтальон?.».
Он возвращается.
А что, если хозяева дачи видели сообщение в новостях? Ведь наверняка видели, они всегда новости смотрят! И вообще, кто еще в Токсове может его опознать?
Надо идти сдаваться. Скандалить, требовать справедливости. Или бежать, прятаться, пока не поздно?
А с Крымом удачно получилось. Действительно собирались туда, Антон всю зиму и весну хотел на море, причем, именно в Ялту, изучил по книжкам этот город, достопримечательности и все такое, хотя, реальная Ялта не так уж хороша, как видится на картинках, — противный городишко, в котором народу больше, чем свободного места, в котором любой самый простой маршрут превращается в бесконечное чередование подъемов и спусков, — но ребенку должно понравиться, все-таки МОРЕ, все-таки собирались, мечтали, планировали, а когда пришло лето, денег оказалось маловато на такую поездку… Итак, с Ялтой полная ясность. Антону трудно было смириться, вот и заврался парень. Может, хвастался перед своими приятелями когда-нибудь раньше, и теперь стыдно было говорить правду. Смешной он. Несчастный. Иногда такая жалость к нему охватывает, особенно вечерами — хоть сиди возле детской кровати и на Луну вой. Правда, у Х. прекрасный сон, без нервов… Ладно, пусть эти две недели пройдут в Токсове, а дальше видно будет. Следующие две недели отпуска полагаются в августе, через месяц, есть время решить финансовую проблему.