Побочным эффектом моих воспоминаний стала незапланированная реакция плоти: я вспомнил, что вот уже полгода не прикасался к женщине.
А вместе с тем бок о бок со мной путешествует моя законная жена.
* * *
После ужина Танталь сообщила, будто бы небрежно:
– Ночуем по-королевски. Я заставила Бариана раскошелиться. Снял, вообрази, три первоклассные комнаты! Кстати, я давно хотела поговорить с Динкой, мне ей надо кое-что… ты видишь, она ревнует.
Я прекрасно понимал, что дело не в Динкиной ревности. Танталь хотела, чтобы у нас с женой наконец-то был достойный ночлег.
Дело близилось к ночи. Алана давно поднялась в номер, а я все сидел за столиком, и пальцы мои нервно теребили серебряную булавку. Постоялый двор притих, и удалилась на покой грозная хозяйка – когда Тиса, дрожащая, с лихорадочно горящими щеками, сообщила мне, что «обо всем договорено».
Слава Небу. Бедняга не разучилась еще привлекать мужчин; глядя в ее горящие глаза, я на секунду испугался – а удастся ли получить булавку назад?! В случае удачи, разумеется. А что, если она откажется отдать магическую вещь по доброй воле, ведь, как мы знаем, ни властью, ни даже грубой силой булавку с носителя не снять…
– Как же в постели-то, куда прицепить ее? – поинтересовалась практичная Матрасница, вертя в пальцах подарок Дамира. – Больно здоровая…
– Твои заботы, – сказал я ласково. – Учти только – если потеряешь, господин маг сам за ней явится, так что береги…
Тиса вздрогнула и судорожно сглотнула слюну.
* * *
Алана стояла у окна и смотрела на изморозь. Я тихонько позвал ее; обернувшееся ко мне лицо на мгновение напомнило мне холодную переднюю Чонотаксова дома – то же детское, обиженное выражение…
– Ты чем-то огорчена?
Она покачала головой:
– Нет… Но вот узоры на стекле. Я смотрю… странно. Иногда мне кажется, что я не в комнате стою, а снаружи и заглядываю в окно, а там…
Она замолчала.
– Что там? – спросил я, подбрасывая топлива в камин.
– А там смотрит человек, – пробормотала Алана, глядя в заиндевевшее стекло. – Улыбается… Это Черно. Он на нас смотрит.
– Ерунда, – отозвался я не очень уверенно. – Зачем же тогда весь маскарад? Мы ведь далеко уехали, страшно далеко, он не дотянется…
– Разве? – печально удивилась Алана.
Я вспомнил, как рука Черно Да Скоро дотягивалась до меня в самом городе. Правда, тогда при мне был коварный замшевый мешочек…
– У него нет над нами власти, – сказал я твердо, как только мог.
– Пусть Танталь с ним не ходит, – попросила Алана жалобно.
Лицо ее разом сделалось белым, будто снег за окном; с трудом оторвавшись от подоконника, она устало побрела к кровати, опустилась на край, и в свете камина я разглядел, что глаза у нее влажные.