Некоторое время мы смотрели друг на друга. Молодой шулер не достиг бы успеха в своем деле, если бы не умел разбираться в людях; шулер понимал, что я – не столь нежная добыча, какой была Алана.
– Мы, признаться, должны уже ехать, – заметил светловолосый крепыш. – Мы и без того…
Господин Варкронн улыбнулся еще тоньше:
– Что вы, господин… Рекотарс. Это вы меня обяжете… Несколько партий. К сожалению, на более длительную игру у нас нет времени…
Обеденный зал понемногу наполнялся – спускались из своих комнат зевающие постояльцы, заглядывали в поисках завтрака новые гости. Господин Варкронн глядел мне в глаза, и во взгляде его был нескрываемый веселый вызов.
Щ-щенок…
– Госпожа моя супруга, – сказал я Алане светским до приторности голосом, – будьте добры, поднимитесь в свою комнату… И отдохните перед дорогой. Потому что, возможно, нам придется идти пешком.
Светлое Небо, она задрала нос до самого потолка. И удалилась наверх с видом вдовствующей королевы.
Я проводил ее взглядом. Обернулся к господину Варкронну, невозмутимо распаковывающему новую колоду карт. И снял с мизинца маленький перстень, единственную вещь, подаренную мне матерью, драгоценную игрушку с голубоватым, остро отсвечивающим камнем.
* * *
«Пятиглав» никогда не был моей любимой игрой.
С первой же сдачей мне пришла карта на «пустую клетку», это редкость, это почти верный выигрыш – если забыть об одной детали. В моем наборе не было красной семерки, называемой «ключиком», а значит, соперник легко мог насовать в мою «клетку» пять-шесть верных взяток.
В честной игре вероятность такого поворота ничтожно мала. Я тщательно следил за руками соперника, сдающего карты, я не поймал его ни на едином неверном жесте, но сейчас, глядя, как Варкронн почесывает кончик носа, я был уверен, что он знает мои карты до единой.
Говорят, есть шулера, способные видеть колоду насквозь. Спина моя покрылась потом; Варкронн рассеянно объявил, что сыграет «большой бал». Я преодолел искушение играть «клетку», сжал зубы и кивнул, выражая согласие; Варкронн сыграл чисто, как по писаному, и его белобрысый приятель отщелкал на маленьких счетах мой первый проигрыш.
Да. Алана знала, с кем сесть играть.
Пришла моя очередь сдавать; я прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.
Колода в моих руках. Прохладное прикосновение атласных карт; обеденный зал исчез, исчез стол вместе с шулером и его подельщиками, все на свете провалилось к псам, осталась колода и пестрое мелькание ярких рубашек. На обратной стороне карт изображен был вставший на дыбы конь.
Они только казались одинаковыми. Каждая рубашка имела свои неповторимые особенности; я чувствовал, как голову мою сдавливает будто железным обручем. Кони ожили, завращали выпученными глазами, тот, что нес на себе бубновую даму, имел белое пятнышко на крупе, тот, что прикрывал пиковую десятку, казался чуть размытым, будто действительно на скаку…