И тогда он поднял трубку и позвонил…
В доме ювелира оказалось гораздо интереснее, чем на даче, на которой она провела утро. В этот вечер она впервые вкусно поела. К ювелиру приходила кухарка, которая готовила для него. Девушка с интересом осматривала старинную мебель. Такой она не видела даже в доме своего отца.
— Вы хороший ювелир? — спросила она.
— Смею думать, что хороший, — вздохнул Киршбаум, — но не мне судить.
Это должны говорить другие. Пойдем на кухню. Я люблю сидеть там и пить чай.
Они отправились на кухню, и он достал чайник для заваривания чая.
Чайник был старинный, английский, и она восторженно смотрела, как старик разливает чай в большие пузатые кружки.
— Нравится? — улыбнулся Киршбаум. — Эти кружки я обычно берегу для своих самых почетных гостей.
Она засмеялась. Со стариком было интересно. И спокойно. Словно все остальное уже не существовало. И весь мир за окном остался далеко в прошлом.
Он подвинул ей кружку. Достал коробку конфет.
— Ты еще не представилась, — напомнил он, улыбаясь, — как тебя зовут?
— Ирада, — чуть покраснела девушка.
— Красивое восточное имя, — кивнул старик. — В молодости я некоторое время жил в Тбилиси. И там это имя часто встречалось. И среди грузин. И среди азербайджанцев. Они любили называть этим именем своих дочек. Оно, кажется, означает силу воли или стойкость. Я не путаю?
— Да, стойкость, — улыбнулась девушка, — сила воли.
— Это действительно твои часы? — осторожно уточнил ювелир.
— Да, — кивнула девушка, — отец подарил мне их на день рождения.
— В таком случае у тебя очень состоятельный отец. Где он сейчас?
Девушка замолчала. Глаза ее начали наполняться слезами. Она вспомнила лежавшего на лестнице отца. И кровь на его рубашке.
— Он погиб, — выдавила она, — его убили.
— Понятно, — вздохнул старик, — а ты убежала из дома? Правильно?
— Да, — кивнула она.
— Давно убежала?
— Вчера вечером.
— А где провела ночь?
— В лесу, — призналась девушка.
— Тебе повезло. Очень много опасных хищников бродит в наших лесах, — печально сказал старик. — Двуногих хищников. Она попробовала чай. Он был вкусный, с мятой.
— Что думаешь делать? — спросил старик.
— Не знаю.
— У тебя есть мама?
— Она тоже умерла. Давно.
— Других родных или близких у тебя нет?
— Есть. Но не в Москве.
— Где был ваш дом?
— Я не знаю. Квартира у нас на Мичуринском проспекте, но она еще не готова, ее ремонтируют. А где была дача, я не знаю.
— Вы были на даче? — понял Наум Киршбаум.
— Да, — кивнула девушка. — И там убили твоего отца?
Она снова кивнула.
— Нехорошо, — вздохнул старик, — нужно думать, что тебе делать дальше.