— Конечно, бывают, у кого их нет? — Она хладнокровно пожала плечами.
— И перестань, пожалуйста, говорить «вы, титанианцы». Не «вы», а «мы». Все мы — части одной вселенской шутки.
— Конечно, лапушка, — кивнул Роуг, — но ты все-таки пойми, насколько это трудно — иметь дело со столь непостоянной возлюбленной.
— Ты так думаешь? Слушай, Роуг, доводилось ли тебе в твоей — назовем это помягче — несколько рассеянной личной жизни иметь дело с кем-нибудь из актрис?
— Увы, да.
— И сколько ролей играла эта актриса, на сцене и вне ее?
— Мильен и триста тысяч, а может, и больше.
— Ну так с нами все тоже самое.
— Однако ты меняешься и физически.
— А разве грим — не то же самое?
— Ладно, ладно, убедила, — сдался Уинтер. — Никогда мне, наверное, не узнать, кто же такая мне попалась, кого же это я полюбил. Или надо «кто же такой мне попался?» Я ведь, — признался он — завалил грамматику в Hohere Schule.[17] По причине излишеств в употреблении прилагательных.
— Ты гений, — улыбнулась Деми. — Я буду у тебя учиться.
— Боюсь, я превращаюсь для тебя в нечто вроде отца-попечителя.
— Тогда мы занимаемся кровосмешением.
— Ладно, я нарушал уже почти все Десять Заповедей, так что большая разница — одной больше. Коньяк?
— Чуть попозже, если ты не против.
Уинтер достал бутылку и два кларетных фужера, поставил фужеры на кофейный столик, затем откупорил бутылку и сделал большой глоток прямо из горлышка.
— Вот недавно я и нарушил одну из них.
— Какую?
— Твой Мэримонт — это ведь католический колледж?
— Более-менее.
— A les Jeroux,[18] они воспитывали своего кукушонка в католической вере?
— Более-менее.
— Тогда это может тебя шокировать. Шестую.
— Не у… Не может быть!
— Может.
— Придумал историю и пробуешь ее на доверчивой слушательнице?
— Увы, — покачал головой Уинтер. — В куполе Болонья, перед самым возвращением на Землю.
— Но… Но… — Деми вскочила на ноги и мгновенно стала похожа на фурию мщения: Уинтеру показалось даже, что он различает вплетенных в ее волосы змей. — Послушай, Роуг Уинтер, если ты вешаешь мне лапшу на уши, я…
— Нет, нет, нет, — прервал этот поток Роуг. — Неужели я способен шутить на такую тему?
— Еще как способен. Ты прожженный лгун.
— Сядь, лапа, успокойся. — Уинтер похлопал по дивану. — Это и вправду целая история, только я ее не придумывал Она произошла, и мне нужно обсудить все с кем-нибудь, кому можно верить.
— Да? — Деми недоверчиво присела. — Ну рассказывай.
— В Болонье я вышел на след весьма необычной структуры, завязанной на мета-мафию. Как тебе известно, джинки с Тритона — полные монополисты по части мета, и ребята они крутые, как яйцо. Устанавливают цены и квоты по своему разумению и разговаривают с внутренними варварами очень просто: если ты им чем-нибудь вдруг не понравишься — сразу урезают квоту. Мало удивительного, что возникла мета-мафия, занимающаяся контрабандой с Тритона. Цены они ломят зверские, но товар доставляют, совершенно при этом не интересуясь, кто ты такой или что ты такое. Этакие честные жулики. Пока все ясно?