— Ради Бога, Элли, я же не специально сделала это. Да и не виновата я, что он взорвался. — Она попыталась разогнать тряпкой дым, чтобы разглядеть останки пирога.
— Он сгорел дотла, и весь дом пахнет гарью. Что подумают мои друзья?
— Ну, Эл, не так уж все страшно. Сейчас мы здесь хорошенько проветрим, а Ник может заехать в магазин за тортом.
Собравшись с духом, она нырнула в клубы дыма и подняла обуглившийся пирог. В этот момент в коридоре раздался леденящий душу вой сирены противопожарной сигнализации, реагирующей на дым. В довершение ко всему остатки пирога выпали из ее рук прямо на ноги.
— Ну вот! — закричала она в отчаянии. — Ненавижу готовку! У меня никогда ничего не получается. Никому не нравится моя стряпня!
— Мне нравится.
Задохнувшись, Надя повернулась на месте и застыла с раскрытым ртом.
Казалось, он стал еще выше и шире в груди. Перед ней стоял доктор Георг Лейтон-четвертый в консервативном синем костюме и подходящем по тону галстуке.
Элли ринулась в уже протянутые к ней руки.
— Я знала, что ты приедешь! — закричала она, крепко обнимая Георга.
— С днем рождения, шалунья. Эти типичные для янки гласные, голос более хриплый, чем Надя помнила.
— Ты привез мне что-нибудь? — не удержалась Элли.
— Еще бы. — Он сунул руку в карман и достал небольшой серебристый пакетик. Глаза Элли стали круглыми.
— Драгоценности?
— Почему бы тебе не открыть и не посмотреть? — Взгляд Георга метнулся к Наде. — Если мама не возражает, конечно.
— Конечно, не возражает, — с трудом выдохнула Надя.
Он опустил Элли на пол и медленно выпрямился.
Забытая всеми сирена продолжала выть. Нахмурившись, Надя поспешила в коридор.
— Позволь мне отключить сирену, — бросил Георг. — У меня есть опыт.
К тому моменту, когда вой стих и Лейтон вернулся в комнату, Надя уже успела пригладить волосы и предостеречь себя от больших и красивых надежд.
— Мне не нужно, пожалуй, спрашивать, как ты поживаешь. — Царящий на кухне бедлам не мешал ему откровенно любоваться Надей.
— Пожалуйста, не спрашивай.
— Мне следовало бы написать или позвонить…
— Не обязательно. Тебя всегда ждут здесь.
— Это уже что-то.
Ей осточертела холодная вежливость, от которой они никак не могли избавиться, хотелось знать, зачем он приехал и как долго пробудет здесь. Но прямо спросить мешал страх. Страх, что услышишь не то, что хотелось бы.
— Я просто не знаю, как сказать… — Он засунул руки в карманы брюк. Его белая рубашка выглядела торжественно.
— Почему не сказать все прямо?
— Это кажется легко в твоих устах… Но мне-то не так просто.
— Мамочка, посмотри, что мне подарил Ален! — позвала Элли.