– Они и сейчас у него остались, уверяю тебя. Влад еще и очень умный и одаренный мальчик. Я очень благодарна Франтишеку за такого замечательного сына, которого… которого… я больше никогда не увижу-у-у-у-у!
Божена неожиданно разрыдалась. Сердце у меня тут же перевернулось вверх тормашками и я поползла ее утешать, хотя утешать было особенно нечем.
Прошло еще сто или двести лет, кулинарные изыски сменились батоном хлеба и заветрившейся колбасой, а ведра шампанского – пахнущей хлоркой водой из-под крана.
– Господи! – простонала Божена, поднимаясь с наших измочаленных платьев. – Я от голода даже заснуть не могу! Терзают самые настоящие кошмары – бигосы там всякие, куры жареные…
– Кстати, помнишь, я просила у тебя рецепт свинины в пивном тесте? Ты мне так и не дала…
– Хочешь, сейчас расскажу?
– Божена, ты что, мазохистка?!
– Нет, просто есть очень сильно хочется. Знаешь, я вот что заметила, почему-то особенно мучает голод именно тогда, когда ты знаешь, что тебе покушать не светит. Я вот как-то сидела на диете…
– Тише! – прервала я ее воспоминания.
За дверью послышались какие-то звуки.
– Давай хоть напоследок звезданем его по роже? Вот увидишь, как легче станет умирать.
– Давай, – с готовностью согласилась подруга.
Мы поднялись и, шатаясь от слабости, побрели к лестнице.
– Поднимемся по ступенькам или здесь подождем? – прошептала я.
– Давай поднимемся, – шепотом ответила Божена. – Может, удастся спустить его с лестницы, и он сломает себе шею.
– А вдруг он не войдет сюда?
– Тогда скажем, что согласны всё рассказать, он обрадуется, дверки распахнет, тут мы его и встретим.
Представив себе эту прекрасную картину, я ощутила небывалый прилив сил, наверное, это и называется «вторым дыханием». Судя по яростному сопению Божены, такое дыхание открылось и у нее. Мы пожелали друг другу удачи и потихоньку стали подниматься по лестнице.
Глава четырнадцатая: Вот так да!
Двери отворились, в подвале вспыхнул свет, и мы с Боженой замерли на ступеньках, раскрыв рты. Ноги у меня подкосились и я уселась на лестницу с единственной мыслью – теперь я уж точно свихнулась. В дверях, высился Гарри Либерти, справа от него стоял Марк, а слева Франсуа в форме жандарма. Божена схватилась за голову, застонала и села рядом со мной.
– Подружка, мы сошли с ума! – со слезами в глосе, произнесла она.
– Зато теперь умирать не так противно, – разрыдалась я, обнимая Божену. – Хоть со своими напоследок свиделись!
– Кажется, они принимают нас за бред, – сказало видение Гарри. – Давайте-ка ребята, вынесем их отсюда.
Продолжая рыдать, я почувствовала, как меня поднимают на руки. Словно через толстый слой ваты, я услышала голос призрака Марка: