– Как неважно! – возмутился Акока. – Вот застрелит сдуру – будешь знать…
– Не застрелит, дорогой. Я знаю мужчин. Этот – не застрелит.
– Почему? – удивился Акока.
– Потому что он impotento. А impotento ни за что не застрелит живого человека. Да и мёртвого не застрелит. Так что не бойся ничего, милый.
Акока несколько успокоился и справился, наконец, со своим туалетом.
– Он точно impotento? – спросил он на всякий случай.
– Аbsoluto, – сказала Бетина, прислушиваясь к звукам снаружи гаража. – Жрёт таблетки вместо человеческой еды, без таблеток уже не может – откуда тут взяться levantamiento? Ни мозги уже не работают, ни organos partes…
– А как же четверо детей? – спросил недоумённый Акока.
– Последние два – не его… Так, он пошёл к почтовому ящику… Я, пожалуй, успею выскочить.
– А я успею? – спросил Акока.
– Ты не успеешь, дорогой. Даже не пытайся, а то и вправду застрелит. Сиди здесь. Только скатай, на всякий случай, матрац. Он не будет ставить машину в гараж. Думаю, что сейчас он уедет. Что ему днём делать дома?..
Приоткрыв дверь, Бетина выскользнула наружу. Схватив по дороге какой-то веник, она сделала вид, что подметает мраморную дорожку, ведущую к дому от гаража. Серый «нисан» комиссара стоял за оградой, въехав одним колесом на тротуар.
– Бетина!!! – заорал комиссар, появившись из-за угла с газетой в руке.
– Да здесь я, здесь! – сказала Бетина. – Не понимаю, зачем так орать.
– Поговори у меня, – строго сказал комиссар. – Где дети?
– В школе, – ответила Бетина.
– Сам знаю, что в школе, где же им ещё быть. Накорми меня обедом, я съезжу в одно место, а потом ты отвезёшь меня в аэропорт. Да пошевеливайся.
– Улетаешь куда? – вяло поинтересовалась Бетина.
– Не твоё дело, сука!
Комиссар вошёл в дом и хлопнул дверью. Бетина зашвырнула веник чёрт-те куда, чуть не на крышу гаража, вытерла слёзы ярости и побрела на кухню.
Ее супруг, аккуратно повесив пиджак на спинку стула, сидел за обеденным столом и шелестел свежим номером Los Noticias de la Tarde.
– Смотри-ка! – весело сказал он то ли ей, то ли просто так. – Фухи, этот японец, мать его, обещает национализировать перуанское рыболовство… Вот идиот!..
Сам идиот, подумала Бетина, зажигая газ. Как же я тебя ненавижу!.. Идиот и сволочь. Cabrón.
– Кому письмо? – поинтересовалась она, кивнув на конверт, лежавший на столе рядом с газетами.
– Не тебе, паскуда, – ответил комиссар. – Пошевеливайся, у меня мало времени.
От этих слов Бетина совсем расстроилась, и мясное рагу, которое она поспешила подать на стол, снизу оказалось подгоревшим, а сверху – совсем холодным.