– Сторгуемся.
– Хорошо. Я тоже думаю, что сторгуемся. Но одну вещь я хочу обговорить заранее.
– Какую?
– Тебе всё равно, мёртвая будет девка или живая?
– Всё равно.
– Всё равно, трахнутая или нет?
– Абсолютно, – Серебряков усмехнулся и открыл багажник.
– Всё равно, куда трахнутая?
Гэбэшник даже отвечать не стал на такие пустяки.
Касильдо глубоко затянулся, выпустил дым, почесал спину и лениво заглянул в пустой багажник. Там, как и следовало ожидать, не было никого и ничего кроме лысой запаски.
– Ты, наверное, читал в газетах, что пару дней назад в Акапулько скоропостижно подох полицейский комиссар?.. – сказал Касильдо.
– Ну, может и читал…
– Фамилия комиссара была Посседа…
– И что?
– У него осталась баба, ну, вдова… Как зовут – не знаю. Но это выяснить, я уверен, тебе труда не составит. Как и узнать её адрес. Так вот, я полагаю, что враг нашего дона Фелипе трахает комиссарову бабу. Более того, я почти уверен, что это они с этой бабой на пару и пристроили комиссара без очереди на вечные казённые харчи. Не спрашивай, как я это вычислил. По ряду признаков. Плюс интуиция. Великая вещь. Одним словом, я на восемьдесят процентов уверен, что так оно и есть. Даже на девяносто. А это, согласись, хороший процент. Комиссар был estupefaciente, таблеточник, без этого не мог. Они ему подсунули la pastilla,[31] он сожрал и сдох. А враг нашего Дона трахает его бабу.
– Так как же его зовут, этого пидараса?
– Эриберто.
– А фамилия?
– Мы еще с тобой не поторговались. Сторгуемся – скажу.
– Ладно. И чем он насолил Дону?
– Хефе его из кутузки вытащил, а тот на него стучал конкурентам. Хефе его посадил в подвал, а он, гад такой, доски в стене выломал и сбежал.
‑ А, так это он залез в багажник чужой машины?
‑ Ну. А машина-то была того самого комиссара.
Чёрт возьми, восхитился Серебряков. Да его в любой аналитический отдел возьмут без всякого образования! Самородок, мать его так!
– Ну хорошо… Что посоветуешь с ним сделать? Пристукнуть в городе, а потом купить на рынке медное блюдо и привезти сюда отрезанную башку?
– Грубый вы народ, грингос. На черта тебе этот шум и вонь? Сделай так, чтобы он сам приехал к Дону.
– Как это?
– А вот для этого, – Касильдо поднял вверх жёлтый от табака палец, – нужно иметь на плечах маньянскую голову, браток.
– Ну-ну, – сказал Серебряков. – За маньянскую голову плачу отдельно.
– Тогда вот что, – сказал Касильдо. – Бери его на пушку тем, что знаешь про историю с полицейским комиссаром. Если увидишь, что это его не проняло, вякни что-нибудь про горелое мясо.
– Не понял, – сказал Серебряков.