– Кто ж вам сказал, что меня с ними что-то связывает, уважаемый комиссар?.. – Ольварра решил держать себя руках и преподать этому полицейскому болвану урок традиционной вежливости.
– Ваш покойный secretario.
– Он так вам прямо и сказал?
Комиссар задумался, будто и впрямь вспоминая, употреблял покойник глагол unir, или не употреблял.
– Когда меня с ними что-то свяжет, солнце закатится и камни возопиют, – сказал Ольварра и посмотрел на часы.
Тут кто-то сказал отчётливо:
– Давно уже закатилось к дьяволу твое солнце, старый пень!
Старик покрылся холодным потом, втянул голову в плечи и уставился на Посседу.
‑ Это вы сейчас сказали? – спросил он комиссара.
‑ Что именно?
‑ Насчет старого пня.
Теперь комиссар уставился на Дона.
‑ Какого пня?
‑ Вот чёрт, ‑ сказал Ольварра, потирая виски. ‑ Уже мерещится всякая херня. Старею. Плохо держу удар.
– Позвольте предложить вам таблеточку андаксина, – сказал комиссар. – Или фенобарбитал, если не боитесь заснуть…
‑ К дьяволу! – Ольварра потянулся за бутылкой. – Это пусть городские придурки жрут всякую химию.
Комиссар выпрямился и поморгал глазами, напоминая себе, что он на службе, и никакие обиды в данный момент неуместны.
– Итак, – сказал он, – я позволил себе задать вам вопрос, уважаемый дон Фелипе.
– Какой же? – спросил дон Фелипе и опрокинул в себя еще полстакана.
– Повторить?
– Сделайте милость, уважаемый комиссар, – сказал дон Фелипе, немного придя в себя и чувствуя уже некоторое раздражение.
‑ Я его немного изменю, с вашего позволения.
‑ Считайте, что мое позволение вами получено.
– Что, уважаемый Дон, было написано на стене того склада в Гуадалахаре по соседству с гаражом, в котором взорвали ваш лимузин?
Ольварра во второй раз уже за этот день с ног до головы покрылся холодным потом.
– Э-э-э… – затянул Дон.
– Напомнить? – сказал комиссар и достал из кармана записную книжку.
– Ничего там не было написано, – сказал Дон, взяв себя в руки. – Нечего мне зачитывать всякую ерунду из своей дурацкой книжки. Мало ли какие слухи могут пустить недоброжелатели в мой адрес… Совершенно была чистая пустая стена, слегка обугленная…
Комиссар достал из записной книжки маленькую фотографию, сделанную «Поляроидом», и нежно протянул ее дону Фелипе.
Повисла пауза. Ольварра сжал и разжал кулачки. А вот это уже не игрушки. Ох, какие это не игрушки. Надо же, я чуть было не решил, что комиссаришка – простой сумасшедший.
– Это что – агенты уголовной полиции сфотографировали? – спросил дон Фелипе, попробовав разыграть сарказм.
– Это было найдено в кармане вашего secretario вместе с остальным документами.