— Простите? — удивленно переспросил Дронго. Его поразила открытость этой женщины.
— Я многое о вас узнала, господин Дронго, — улыбнулась Марина, — мне говорили, что вам можно доверять. Обычно подобные эксперты как исповедники. Поэтому я решила ничего не скрывать. Мы поженились, фактически будучи детьми, в восемнадцать. Нет, нам уже было почти девятнадцать. Полтора года мы встречались. Родители советовали мне не торопиться, но мы были влюблены друг в друга. И он был моим первым мужчиной. Тогда я была убеждена, что единственным.
Я готовилась родить уже в девятнадцать, но мать решила, что я должна закончить учебу. Теперь понимаю, какая это была глупость. Тогда я согласилась на аборт, хотя все это было достаточно опасно. И глупо. Но я послушалась свою мать. С этого и начались наши разлады с Виктором. Он так хотел ребенка. Нашего совместного ребенка. А я пошла и сделала аборт. Потом начались обычные семейные проблемы. У нас не было своей квартиры, и Виктору приходилось ночевать в комнате, которую нам отвели мои родители. Они его не очень любили, считали, что для их красавицы дочери нужен совсем другой муж. Частые размолвки заканчивались тем, что Виктор просто уходил из дома. Ночевал у друзей, у знакомых. Домой ему возвращаться было стыдно. Как раз в это время умер его отец, остались мать с Игорем и Валентиной. Игорь кормил семью, пытался помогать матери и сестре. Должна сказать, что и Ольга Игоревна, их мама, меня почему-то невзлюбила. Может, подсознательно чувствовала, что мы не пара друг другу. Может, считала меня слишком независимой и гордой. Не знаю. Мы были из разных социальных кругов, это тоже сказывалось. Моя мать была профессором, доктором медицинских наук, преподавала в вузе, отец был военкомом, полковником. А Дегтяревы были совсем из другого класса людей, жили скромно. Не скажу, что бедно, но достаточно скромно, не позволяли себе лишнего. Возможно, поэтому она меня не очень любила. Не знаю, но я всегда чувствовала это отчуждение. Она смотрела на меня так, словно спрашивала, когда наконец я брошу сына.
Марина тяжело вздохнула.
— Помните, какие времена тогда были? Начало девяностых. Виктор даже вагоны разгружал, чтобы немного заработать, но что он мог сделать? На уровень моих родителей он все равно не тянул. И это его, похоже, угнетало. На Новый год даже случился такой казус. Он купил мне медальон, такой кулон из янтаря, специально ездил, выбирал его. А отец подарил мне кулон с небольшим драгоценным камнем, который стоил раз в сто дороже. И я, дура молодая, похвасталась перед Виктором этим кулоном. Я помню, как он прореагировал. У него даже лицо потемнело. Сейчас вспоминаю — стыдно становится, какая я дура была. Наверно, отец подарил этот кулон намеренно, ему моя мать подсказала. Чтобы еще и показать Виктору, какие подарки нужно дарить. Но он же не виноват, что у него не было таких денег на кулон с бриллиантом. Он взял свой подарок и выбросил в окно. Вот тогда мы с ним серьезно разругались, и он ушел навсегда. Ушел, чтобы не возвращаться. На последнем курсе мы с ним развелись.