Он пытался анализировать свои прошлогодние действия, стараясь осознать и найти ту единственную ошибку, в результате которой теперь он стал бояться собственной тени и фактически оказался отстраненным от работы. Тщательный анализ своих ошибок вкупе с гибелью Тома наводил на неутешительный вывод, что в Балтиморе им все-таки не удалось полностью переиграть ФБР и ЦРУ, неведомым образом американцы все-таки поочередно вышли и на Тома, и на него. Значит, их расчеты в Балтиморе и последующее отправление донесения через Сюндома были той роковой ошибкой, из-за которой погиб Том.
Он понимал, что «консервация» и состояние неопределенности не могут продолжаться слишком долго. Либо американцам это надоест и его арестуют, либо — второй вариант был менее вероятен — они поймут, что он не представляет для них должного интереса и тогда наблюдение будет снято. В этот вариант верилось с трудом еще и потому, что наблюдение за самим Кемалем, очевидно, основывалось на каких-то первичных данных. Его связи с Питером Льюисом проследить не смогли, это стало ясно уже через неделю, когда они церемонно раскланялись с Питером на одном из приемов. Какими именно данными они располагали, для Кемаля оставалось загадкой. Но проводить свой рабочий день в постоянном ожидании ареста было невыносимо. От этого можно было сойти с ума. И тогда он принял решение.
Но сначала нужно было решить вопрос с Сандрой. Она и так была обижена на него за отмену последней встречи. Кемаль, зная, что все разговоры прослушиваются, позвонил ей в офис.
— Мадам Лурье. Скажите, что звонят из Нью-Йорка.
— Кто звонит? — спросила секретарь.
— Скажите, Кемаль Аслан.
— Как вы сказали? — удивилась девушка, — он никогда не назывался этим именем.
Через несколько секунд трубку взяла Сандра. Голос у нее был встревоженный.
— Кемаль, здравствуй. Что произошло?
— Здравствуй, Сандра. Ничего. Просто позвонил сказать тебе, что я развелся со своей женой.
Долгое молчание, затем, наконец, Сандра выдавила:
— Поздравляю. Ты позвонил только из-за этого? И решил, что теперь можешь называться своим именем?
— Нет, я позвонил попрощаться.
— Попрощаться? — в ее голосе прозвучало удивление, смешанное с обидой.
— Я улетаю в Европу, — коротко сказал он, проклятые слухачи и так фиксируют весь разговор.
— Что-нибудь случилось?
— У меня важные дела, — уклонился он от ответа.
— Ты летишь надолго?
— Пока не знаю.
— Куда именно?
— Наверное, сначала в Турцию, я давно там не был.
— Надеюсь, ты будешь звонить?
— Обязательно.
Ей очень не нравился его тон. И его односложные ответы. Но она была гордой женщиной. И поэтому больше ничего не спросила.