– Говорят, там есть театр и опера, веселые танцы и балы. Я уверена, что мы будем счастливы.
– Без сомнения. И молодые люди тоже есть, каких, кажется, недостает в Сент-Луисе. По крайней мере, того типа, какой я одобряю. Я слышала, они в Новом Орлеане настоящие денди. Совсем как вон тот молодой человек, который стоит у поручней и смотрит на тебя с тем же восхищением, какое обычно радовало меня, когда на меня смотрели в дни моей молодости.
Я слегка повернулась, чтобы посмотреть, о ком она говорит, хотя и полагала, что уже знаю. Он ни разу не сказал нам ни слова, но, казалось, считал себя обязанным находиться на палубе, когда мы были там. Я дала бы ему лет около тридцати; это был высокий стройный человек с черными волосами и темно-карими глазами. Он не был красив, но хорошо держался и обладал очень хорошей осанкой. Он не казался лощеным, хотя был тщательно и хорошо одет. Его короткий пиджак представлял собой белую двубортную тужурку; брюки серые, а совершенно великолепные черные ботинки сверкали. Когда я прямо посмотрела на него, он быстро отвернулся и поджал губы в беззвучном свисте, который должен был означать, что его взгляд на меня был случайным. Я про себя улыбнулась, но возвращение папы заставило меня позабыть о молодом человеке.
– Видели бы вы, как они раскочегарили свои котлы, – сказал он. – В котлах столько пара, что их вполне может разнести вдребезги. И, что еще хуже, половина кочегаров пьяны. Почти напротив котлов наложена куча дров. Они пропитаны смолой. С того места, где я стоял, была видна смола, испарявшаяся от жара. Откровенно говоря, я хотел бы, чтобы мы подошли к какой-нибудь пристани и мы бы убрались отсюда. Наш капитан твердо намерен войти этой гонкой в историю, но его пассажирам и судну может дорого обойтись, если эти котлы все же взорвутся.
– Пожалуйста, Роберт, – взмолилась мама, – не говори так. Я и без того схожу с ума. Думаю, мне лучше уйти в нашу каюту, если вы не против.
– Конечно, – ответил папа, – идем, Джена?
– Я, пожалуй, еще подышу воздухом, – сказала я.
– Возможно, позднее я присоединюсь к тебе, – сказал папа. – Он повел маму вдоль палубы к лестнице, ведущей вниз к нашим каютам. Когда они ушли, я на минуту подумала, что мужчина в белой тужурке подойдет ко мне, но он этого не сделал. Он по-прежнему стоял у поручней, теперь куря тонкую сигару шеро, и, по-видимому, всматривался в мутную воду, стремительно несшуюся под килем судна.
Это произошло неожиданно. Если бы взорвались котлы, мы бы наверняка услышали свист пара, прежде чем взлетели бы на воздух листы металла. Но вышло вот что: пропитанные смолой и уложенные слишком близко к перегретым котлам дрова вдруг вспыхнули.