— Хорошо, — недовольно соглашается он. — Вы еще не начали искать, а уже выдвигаете столько требований. С вами трудно работать, Левша.
Нужно сразу пресекать такие фамильярности, обращение только на «вы».
— Я могу и отказаться, — отвечаю сухо, — слава богу, я не потратил из ваших денег ни одного доллара.
Это ему не нравится. Очень не нравится.
— Не валяйте дурака, — строго говорит собеседник. — Переводчиков мы вам найдем. Это не проблема. И не нужно так сразу отказываться. Выйти из игры вам будет довольно сложно. Вы ведь умный человек, должны все понимать. Или вы найдете нашего клиента, или вы его не найдете. Третьего варианта не будет. Никаких отказов мы не потерпим. Мы же с вами не в игрушки играем. И не потеряйте его досье.
Примерно так я и думал. Они уже крепко держат меня за жабры. Никто не разрешит мне выйти теперь из этой игры. После чтения досье становится ясно, какие силы стоят за розысками исчезнувшего коммерсанта. Они не потерпят, чтобы их дурачил однорукий инвалид, даже такой специалист, как я. Они меня просто прихлопнут, как муху. И размажут по стене. Но у меня есть небольшое преимущество перед «главным мясником», о котором он даже не подозревает. Он ничего не знает о «третьем варианте». Он даже не задумывается о нем. А я всегда держу в уме, про запас, этот самый третий вариант, который позволяет мне чувствовать себя несколько увереннее.
Все следующее утро я, отослав паспорт, изучаю досье, обращая внимание на те мелочи, которые поначалу пропускал. Теперь я почти наизусть знаю биографию моего подопечного. Постепенно я словно вживаюсь в него, в его недостатки и достоинства. Теперь я знаю его сильные и слабые черты характера, его друзей и близких, его привычки, даже любимые напитки. Я знаю о нем все, больше, чем все. Но не знаю пока главного — где он сейчас находится.
Самое интересное, что, судя по досье, Касимовым интересуются прежде всего в Москве и, похоже, «главный мясник» сидит в Ленинграде исключительно из-за меня. Представляю, сколько неприятностей я могу навлечь на себя, если вправду мне вдруг придет в голову отказаться от этого дела. С другой стороны, мой паспорт наверняка уже послан в Москву, чтобы проставить визу в швейцарском посольстве. Неужели они действительно сумеют управиться за два дня? Это было бы совсем неплохо. Вечером этого первого дня, который у меня все равно вычтут, я звоню «мяснику».
— Вам не надоел Ленинград? — спрашиваю, пока он не успел опомниться.
— В каком смысле? — Кажется, он все-таки удивлен.
— Давайте перенесем наши встречи в столицу, — предлагаю я. — Вы ведь из-за меня сидите здесь, а я чувствую себя немного виноватым.