– Лучше покажи мне, как ты это делаешь, – предложил я Сережику.
Сережик уверенно оторвал кусок глины и несколько раз крепко сдавил ее между ладонями. Что произошло потом, я до сих пор не могу ни понять, ни объяснить, хотя после этого мне еще не раз случалось наблюдать за тем, как делает свои фигурки Сережик. Комок глины, казалось, завис между разведенными в стороны ладонями мастера – настолько быстро бегали по нему, придавая нужную форму, пальцы Сережика. При этом он не контролировал работу рук глазами, взгляд его был устремлен куда-то в потолок. Он как будто пребывал в состоянии медитационного транса. Глядя на него, я подумал, что он не прервет своего занятия, даже если запылают стены сараюшки.
Продолжалось это минуты две-три, не больше. Совершенно неожиданно стремительный бег пальцев остановился, Сережик раскрыл ладони и сам, как мне показалось, с удивлением посмотрел на то, что у него получилось. На ладонях сидел петух. Растопырив крылья, взъерошив хвост и запрокинув голову с роскошным, чуть завалившимся на левую сторону гребнем, он, казалось, готов был взбаламутить застоявшуюся тишину пронзительным криком.
– Вот так, – просто сказал Сережик и, сжав кулак, снова превратил петуха в бесформенный комок глины.
– Зачем ты это сделал?! – с досадой воскликнул я.
Мне было искренне жаль пропавшего красавца.
– Он мне не нужен, – ответил Сережик.
– Разве ты не сохраняешь то, что делаешь? – удивился я.
– Я леплю только жителей своей деревни. Остальное – это так, баловство.
– Но для деревни ты уже сделал всех, кто в ней живет.
– Людей то и дело приходится переделывать. Они все время меняются, становятся другими, не такими, как вчера. Вот, например, посмотри на себя.
Я нашел взглядом прямоугольник, обозначающий дом бабы Кати.
– Что ж, очень даже похож, – хмыкнул я.
Трудно было не узнать себя в сидящем, поджав ноги, человечке. Тем более что на одну его коленку был прилеплен крошечный кусочек бумаги, а в правой руке была тоненькая щепочка, изображающая авторучку.
– Таким я увидел тебя в тот день, когда ты только у нас появился, – сказал Сережик.
– А потом ты добавил бумагу и ручку, – догадался я.
– Нет, – отрицательно покачал головой Сережик. – Бумагу и ручку я дал тебе в тот же день, вечером. Мне было очень жаль тебя – ты сидел на крыльце такой одинокий и грустный. И я решил, что тебя нужно чем-то занять. Слепив тебя, я долго думал, чем может заниматься человек, просто сидящий на крыльце? И совершенно случайно мне попались на глаза клочок бумаги и щепка. А через пару дней ты действительно пошел в магазин и купил себе тетрадь и ручку. Здорово получилось, правда?