– Да, Катриона, да, – выдохнул он, обхватив ладонями ее груди и покрывая поцелуями соблазнительные округлости. – Коснись меня, дорогая, пусть даже это ускорит события.
Он почувствовал, как она сцепила руки у него за спиной, и услышал ее шепот:
– Меня зовут Шайн.
– Шайн? – Гэмел на секунду оторвал взгляд от ее прелестной груди.
– Шайн Катриона. Это мое полное имя. О небеса! – воскликнула она, когда он сомкнул губы вокруг ее соска и втянул его в рот.
– Вот как? – сказал он, приподняв голову, чтобы переключиться на другую грудь. – Фартинг зовет тебя Катрионой, значит, я буду звать тебя Шайн. Клянусь, просто грешно быть такой сладкой.
Если что и грешно, промелькнуло в ее голове, так это так наслаждаться тем, что он делает. Грешно и безумно. Вместо того чтобы оттолкнуть Гэмела или попытаться отговорить от его намерений, она еще теснее прижимала его к себе и выгибалась навстречу его ласкам.
То, что он творил с внутренней поверхностью ее бедер, заставило ее призывно раздвинуть ноги. Проложив дорожку поцелуев по ее животу, Гэмел скользнул рукой в серебристые завитки, скрывавшие ее самое сокровенное место, и она застонала, содрогнувшись от наслаждения.
– Невероятно! Шайн, ты уже готова принять меня. Одного ощущения твоего жара достаточно, чтобы я взорвался. Я не могу больше ждать, – хрипло пробормотал Гэмел и изменил позу, готовясь овладеть ею.
Затем жадно приник губами к ее губам и соединил их тела одним мощным толчком. Поцелуй приглушил крик боли, вырвавшийся у Шайн Катрионы, когда он проник сквозь ее девственную преграду. Гэмел оторвался от ее губ и замер, дрожа всем телом.
– Ты была девственницей, – произнес он, недоверчиво уставившись на нее. – Как такое может быть?
Когда боль чуть стихла, Шайн Катриона шевельнула бедрами, безмолвно призывая его продолжить то, что он начал.
– Фартинг получил серьезное ранение несколько лет назад, – солгала она, не зная, что сказать.
– Выходит, он так и не отведал того, что я получил сегодня ночью.
Глубокое удовлетворение, прозвучавшее в его голосе, задело Шайн Катриону, пробившись через страсть, туманившую ее мозги. Гэмел не знал, что она лжет, и радовался увечью человека, которого считал своим соперником.
– Но это не отменяет того факта, что я принадлежу ему.
– Ты моя, Шайн, – возразил он и начал двигаться. – Моя.
Наслаждение, захлестнувшее Шайн Катриону, отбило у нее всякую охоту спорить. Она льнула к Гэмелу, обвив руками и ногами его сильное худощавое тело. Мимолетная мысль, что она слишком громко выражает свои эмоции, не остановила ее восторженных возгласов. Его имя все чаще срывалось с ее уст по мере того, как он ускорял ритм движений, покрывая ее лицо и шею лихорадочными поцелуями.