– Старый плуг у меня в сарае поглядите, – сказал дед Никифор и приветливо махнул рукой бабулькам, которые летели к нему, словно голубицы к голубю. – Тише, тише, родимые, не уроните меня, старика. Дайте лучше сыночкам лопаты поострее да кто-нито отворите им мой сарай, помогите в плуг коня железного запречь, чтоб деренье сдирать способнее.
– Я слышал, он старовер, – шепнул Павел Ирине. – Странно, что готов помогать нам сражаться, так сказать, с огнем. Они же все самосожженцы, им огненная смерть – милое дело!
– Не всем, – тихонько ответила Ирина. – Гари устраивали филипповцы, а бегуны – никогда. Они при жизни новое крещение получали, а сожжения осуждали – как и большинство старообрядцев, между прочим. Просто это уже стало расхожим штампом: как заговорят о раскольниках, так гари вспоминают.
– Гари и скопцов, – кивнул Павел. – Эти, как их, белые голуби, в здешних местах вроде бы селились?
– Они больше на Керженце… – начала было Ирина и вздрогнула, когда медлительный, чуть надтреснутый голос перебил ее:
– Самоискажение облика божьего – это для малых душою. Что за победа над врагом, когда он умерщвлен? Невелика доблесть бороться с врагом зарезанным – ты поборись с живым.
– Дельный совет, – сухо сказал Павел и отошел к сараю, из которого Виталя под руководством гомонящей стайки старух уже тащил плуг… вообще говоря, то самое рало, облик которого навеки запечатлен в иллюстрациях к русским былинам. Именно таким ралом мирно орал свое поле оратаюшка Микула Селянинович, когда к нему подъехал со своей дружинушкой хороброей высокомерный Вольга Святославлич и начал выяснять, кто по жизни круче, пахарь или воин.
Павел пригнал свой «мерс», Сергей вывел джип. Что тот, что другой оказались мало пригодны ходить в борозде, однако не на корове же пахать! Потом выяснилось, что могучий джип «Лендкруизер» более охотно готов примерять свою скорость к скорости пахаря, чем проворный «Мерседес». Пахарем вызвалась быть дородная и сильная баба Вера, поскольку из непривычных рук что Павла, что Витали плуг так и выворачивался. Им, Ирине с Маришкой, а также старухам были розданы лопаты и тяпки, а потом Петр повел свою разношерстную команду расширять минерализованную полосу, начатую медленно ползущим железным конем. Тут же невесомо бродил и дед Никиша, и сначала Ирина не могла толком приняться за работу, потому что словно бы непрестанно чувствовала на себе его взгляд.
Поднимет голову, отмахнет со вспотевшего лба непослушную прядь – дед смотрит в другую сторону. Только начнет копать – эти глаза снова сверлят ее, и чудится, будто видит старик не просто взопревшую красотку с безукоризненной, несмотря на все передряги, прической, а ту, которую Ирина скрывала, тщательно скрывала даже от себя самой.