– Вот спасибо! – Cразу же успокоившись, Макар стал надевать фартук.
– Эй! – очнулся Гамлет, когда Макар достал свой охотничий нож. – Дети в кухне! А ну брысь отсюда! Сейчас зайцев резать будут.
– Что значит – брысь? – подозрительно прищурилась Нара. – Мне племянница разрешает смотреть, как она готовит! Я уже резала курицу под ее присмотром. А если ты не можешь видеть кровь, уходи сам.
– Племянница?.. – опешил Гамлет.
– Племянница? – огляделся Прикус.
– Еда требует тишины и сосредоточенности, – предупредила я, кусая губы, чтобы не рассмеяться, потому что смотреть на напряженный в умственных потугах лоб Прикуса без смеха было невозможно. – Остаются те, кто хочет видеть, как готовится жаркое из зайца.
Ося крепился изо всех сил, но после отрезания первой головы не выдержал и ушел. Мы остались в кухне впятером.
– Давайте, что ли, я лук почищу, – предложила Нара, отводя глаза от таза с тушками.
Когда пес Гамлет с громким хрустом съел первую освежеванную заячью голову, сенбернар Отелло обнаружил в своих и без того грустных глазах с опущенными уголками такую непосильную обиду за жизнь, что я сразу же показала рукой на дверь. Только собачьего невроза мне сегодня не хватало.
Мы остались вчетвером. Пес Гамлет хрустел головами, Макар иногда откладывал свой нож с негромким металлическим звуком, Нара шуршала луком, я сосредоточенно делила тушки на кусочки, в сковороде закипало масло, а кроме этих звуков, не было ничего, что мешало бы давно непуганной тишине, заглядывающей в наши освещенные окна, постоять там подольше.
Ели в кухне. Здесь был самый большой в доме стол и двенадцать стульев к нему.
– Откуда такие тарелки? – спросила я.
– Это я купила, – ответила Агелена, не поднимая глаз. – Не нравятся?
Нара обеспокоенно всмотрелась в наши лица – она одна подслушала в этой невинной на первый взгляд болтовне боль и грусть.
– И что… – Я подбирала слова. – Все такие?
– Все. Две старые я повесила на стенку в комнате Тили.
– На стенку? – не выдержала Нара. – Тарелки?..
– Они металлические. – Теперь я не поднимаю глаза, чтобы не наткнуться на глаза Макара.
– А чего это вы шепчете? – подоспел и он к нашей грусти. – Говорите открыто! Тарелки эти, сестричка, не металлические. Они из чистого серебра!
– Мы не шепчем, – обороняюсь я.
– Но вы намекаете, я чувствую!
– Я только спросила, кто купил тарелки!
– Почему бы тебе у меня не спросить, все ли тарелки я продал?! Или что-то завалялось?
– Ты продавал тарелки? – с придыханием ужаса и страдания за брата спросила Нара. – Тебе совсем не на что было жить?
– Нетка… – потянулся было ко мне Гамлет, но я оборвала его: