– Ачем ты ту?
– По делу пришла, с допроса, – доложила я, присаживаясь на стул у кровати.
– Опоала?
– Да. Опознала, хоть это и не понравилось вашей коллеге.
– Ура.
– Она не дура, она закомплексованная. А вы зачем написали, что это я ударила вас гвоздодером?
– Ты… ура…
– Я дура? Почему? – заинтересовалась я.
– Ты не ила.
– Я знаю, что не била. Ладно, если у вас брали показания, когда вы уже были в этом гипсе, тогда все понятно. Ваши коллеги обошлись без шифровальщика, да? Написали, как поняли. Вы не нервничайте, просто моргайте, если согласны. В вашей объяснительной написано про ноги в колготках и в туфлях на шпильках, так?
– Не аю.
– Как это не знаете, мне только что зачитали! Ладно, пойдем с другого конца. Вы видели женские ноги в колготках и в туфлях на каблуках, когда лежали на полу? – Я начинаю звереть.
– Ну и ш-што? – шипит Ладушкин.
– Как это – что? Вы можете сказать, что там были не мои ноги! Я же была тогда в джинсах и кроссовках!
Ладушкин скашивает глаза вниз и напряженно смотрит.
– Ну? – Я встаю и демонстрирую ему свои джинсы с артистичными прорезями на коленках. – Вспоминаете?
Ладушкин закатывает глаза вверх, до сильно выступивших белков.
– Я идел ноги бе шанов.
– Ну, будут вам сейчас ноги без штанов! – Стащив джинсы, я становлюсь на табуретку ступнями в носках. – Так хорошо видно? Повернуться? Еще повернуться? Внимательно смотрите, исполнительный вы наш! Видите, там были совсем не мои ноги! Может, мне надеть черные колготки и шпильки и потоптаться на вашей кровати?! Возле вашего лица, чтобы провести настоящий следственный эксперимент?!
– Да! – внятно говорит Ладушкин.
Тут я прихожу в себя, осматриваюсь и обнаруживаю, что остальные больные в палате изогнули свои загипсованные тела в максимальном напряжении, чтобы удобнее было смотреть.
– Вы бессовестный гад, – говорю я, надевая джинсы. – Так вам и надо! Как вы посмели подписать показания, что не знаете, кто вас ударил?
– Я не аю!! – Ладушкин бьет ладонью по простыне.
– Но это же была не я! Это вы могли сказать?!
Вытаскиваю из сумочки свернутые листки, расправляю их и показываю Ладушкину. Он забирает их и долго всматривается правым глазом.
– Окуда?
– Из архива Интерпола. Узнаете кого-нибудь? – Тут я замечаю, что Ладушкин смотрит своим глазом мимо листов на меня. Показывает пальцем на тумбочку. Я открываю. Показывает на книгу. Достаю книгу. Из книги Ладушкин достает свернутый лист, расправляет и дает мне.
– Что это? «Носовой платок, ключи, предположительно от квартирных замков с брелком в виде насекомого в янтаре»… Это опись вещей, которые у меня нашли в кармане! Что вы хотите сказать?