Надежда освободила волосы. Помреж осторожно погладил ее рукой по голове – совершенно естественным жестом. Голубовато-синие, оранжевые и зеленые концы смешались, и казалось, что каштановые волосы просто отливают неестественными цветами, как в ярком свете уличных реклам.
– И что теперь? – вздохнула Надежда.
– Иди в ванную и вымой ноги.
– Ноги?..
– Да. Именно ноги. Потому что именно твои ноги мне нужны.
Пошатываясь, Надежда бредет в ванную. Она пытается обдумать, какой такой вид сексуального извращения предполагает участие только ног. Но ее воображение, вероятно, от сильной усталости, полностью атрофировалось. Не вытираясь, босиком, с закатанными у щиколоток джинсами, она ищет помрежа и обнаруживает его лежащим на полу в большой комнате. Он лежит на животе, чуть расставив руки в стороны и повернув голову набок.
– Ты должна стать мне на спину и потоптаться там. Пятками вдоль позвоночника, с двух сторон. Ты меня понимаешь?
– Не-е-ет…
– У меня очень болит спина, если ты по ней не потопчешься, я не смогу двигаться, потому что ущемился нерв. Это понятно?
– Я что, должна стать на вас ногами?!
– Именно ногами. Ты весишь не больше пятидесяти килограммов, ты ничего не повредишь.
– Откуда вы знаете, сколько я вешу?
– Я тебя только что тащил на руках. Приступай.
Кое-как определившись с равновесием на узкой белой спине помрежа, Надежда осторожно переступила пару раз ногами с расставленными в сторону носками.
– Ближе к позвоночнику. Хорошо. Теперь попрыгай. Хорошо. Теперь топчись туда-сюда, как будто ты давишь виноград.
– Что я давлю?
– Виноград!
– А вы живете один?
– Один. Не волнуйся. Я совсем один.
– Я не волнуюсь. Я просто думаю, кого вы обычно зовете потоптаться на спине?
– Никого не зову. Вызываю «Скорую», они меня увозят в больницу и лечат уколами. Я первый раз решил так попробовать, мне врач советовал, но пока не попадался никто подходящий.
От нереальности происходящего кружилась голова, но уже через десять минут Надежда, подпевая себе и балансируя, топталась в ритм и даже плавно играла руками чуть слышную мелодию, откидывая и притягивая ее к себе, словно невидимую волну.
– Спасибо. Очень хорошо, – пробормотал еле слышно помреж.
Надежда спрыгнула на пол.
– Можно я пойду, если это все? – поинтересовалась она робко.
– Нельзя. – Помреж медленно сел, вслушиваясь в себя с каждым движением. – Сейчас будем есть. Потом я тебе подробно объясню, зачем привел к себе домой.
Наденька уныло посмотрела на напольные часы. Почти час ночи. А ей, оказывается, еще не сказали, зачем она нужна.
– А можно – наоборот? Сначала вы скажете, зачем я здесь, а потом – еда.