«Надо бы «наган» вытащить… – мелькнула у Лопухина мыслишка. – Черт его знает, что он с ножиком удумает…»
Но немец вел себя примерно, точно так же, как и Колька, отъел третью часть и вернул банку Ивану.
Тушенка показалась Лопухину невероятно вкусной. Будто бы и не ел ничего подобного…
Доев, Иван швырнул банку в воду и осторожно, чтобы не сверзиться в черную воду, пошел посмотреть на карту, что сушилась, разложенная по бревнышкам, в наиболее сухом и устойчивом месте.
– Ничего, вроде бы что-то разглядеть можно. И компас не утоп. Не так все плохо, слышь, Колька?
– Неизвестно еще, куда эта гать нас выведет.
– В смысле?
– Ну, дорожка же не напрямки идет. Где можно было поставить, поставили. А дальше уж… – Парнишка развел худыми руками.
– Да… Положеньице… – побормотал Лопухин. – Ну, от фрицев ушли, и то ладно.
– А еще гать бывает разная.
– В смысле?
– Ну, не одни ж мы такие умные. Мало ли кто может на нее взобраться. Да и входы на гать не все такие сложные, есть и простые. А где-то, мне дед говорил, так она вообще из леса начинается. Только никто не знает где. Даже дед не знал. Говорили просто. – После еды мальчишка блаженно растянулся на бревнах. Было видно, что чувствует он себя героем и нисколько этого не стесняется.
– Ну и?
– Так вот, некоторые гати ведут в самую топь. Хуже этой. А некоторые по кругу водят. Иногда проваливаются. Иногда место меняют, плавают.
– Прям минное поле, а не болото, – зло буркнул Иван. – А мы на какой?
Колька легкомысленно пожал плечами:
– Кто его знает? Это, может, и неправда все. Может, просто байка такая, чтоб пацанва в болото не лазила. Мы, правда, все равно ходили. Особенно по осени.
– Так, погоди, а определить как?
– А никак.
– Ну, а дед тебе ничего такого не говорил? Это ж лабиринт какой-то…
– Говорил что-то… – Паренек неуверенно вздохнул. – Да я не помню, так чтобы все целиком. Он все обещал показать, мол, говорить – это одно, показывать надо. Не успел.
– Положеньице…
Лопухин задумался. Получалось, что гать была не спасением, а лишь очередным витком жуткого пути.
Бревнышки дороги в болоте теперь не казались надежными, ограждающими от бездны. Они были ее частью, готовой в любой момент уйти из-под ног.
Откуда-то издалека донеслись раскатистые «тах-тах-тах». Немец встревоженно приподнялся.
– Лежи… Не надейся… – буркнул Иван. – Болото, звуки далеко разносит. Sumpf. Die Laute weit.[8]
Доктор часто закивал, но озираться не прекратил.
– Черт… – Лопухин вдруг почувствовал, что ему становится холодно. – Идти надо.
– Куда? – поинтересовался Колька.
– Ну, ты ж у нас тут абориген! – озлился Иван, но потом взял себя в руки. – Да шут его знает… Попробуем эту гать чертову. Другого варианта все равно нет. Ведь нет?