– Куда он подевал книги?
Снежко пожал плечами.
– Может, их и не было? – предположил Макс. – Шекспир все-таки гений, мог их выдумывать. В смысле, он не читатель, он писатель.
– Что не читатель – точно, – туманно заявил Снежко. Анна тут же потребовала разъяснений. – Ну, известно, что жена и дети Шекспира, или, если уж быть совсем точными, Шакспера, были неграмотными.
– Совсем? – уточнила Яся недоверчиво.
– Абсолютно. Ни читать, ни писать они не умели.
Анна всплеснула руками, а Сашка с умным видом продолжал:
– Насчет фантазии гения вопрос тоже спорный. Все, что создал Шекспир, всего лишь талантливое переложение написанных ранее испанских, французских, итальянских и даже античных сюжетов.
– То есть он ничего не придумывал? – недоверчиво нахмурилась Анна.
– Именно! Грубо говоря, Шекспир был плагиатором, хотя это и не отрицает его гениальности.
– Постойте, но тогда тем более должны были быть книги! – воскликнула Ярослава Викторовна. Макс посмотрел на нее, потом озадаченно почесал затылок и робко предположил:
– Может, он их в библиотеке брал? Сам говорил – книжки были дорогущие, а домик выглядит небогато…
– Какая библиотека! – Снежко выразительно постучал себя по лбу, явно имея в виду что-то оскорбительное. – В семнадцатом веке во всей Англии не было библиотек, что уж говорить о таком захолустье!
Дальнейший спор был прерван возмущенной смотрительницей музея, которая с опозданием заметила беспокойных посетителей и немедленно приняла меры. Проще говоря, выставила их на улицу.
Идти далеко не пришлось. Вход в храм Святой Троицы располагался буквально в двух шагах. Памятное надгробие они обнаружили почти сразу, на северной стене алтаря, но следов недавнего покушения не было и в помине. Только полицейское ограждение подтверждало, что скандальный репортаж им не приснился.
На взгляд Анны, памятник выглядел как-то несолидно. Ярко раскрашенный бюст, покоящийся на двух зеленых столбах, более уместный где-нибудь на Сорочинской ярмарке, отнюдь не вызывал возвышенных эмоций.
Все увиденное никак не соответствовало прошлым представлениям Ани о великом поэте. Окончательно разочаровавшись и запутавшись, она машинально попыталась прочесть эпитафию, выбитую на мраморной доске, но быстро отказалась от безнадежного дела. Надпись была сделана на латыни.
На помощь пришла Яся, освоившая латынь от скуки, во время своих бесконечных ночных бодрствований. В приблизительном переводе текст звучал так:
«Стой, прохожий, чего ты так торопишься? Прочти, если ты умеешь, кого завистливая смерть поместила под этим изображением – Шекспира, чье имя венчает этот монумент и сообщает ему наибольшую ценность…»