Она вяло попыталась отстраниться, но Ник обхватил ее талию руками и прижал к своей груди. Бенедикт слышала биение своего сердца, и ей казалось, что внутри нее мчится скоростной поезд, который все набирает и набирает ход. Благоразумие подсказывало ей, что нужно срочно сбавить обороты, дать по тормозам и выставить Ника за дверь, но здравый смысл шептал так тихо, что его почти не было слышно за сердцебиением.
– Ник… – тихо произнесла Бенедикт, пытаясь предотвратить неизбежное.
В следующее мгновение его губы коснулись ее губ. Бенедикт подалась навстречу долгожданному поцелую, заранее решив, что устроит Нику скандал. Но это будет уже после… А сейчас она хотела только одного: чтобы этот поцелуй продолжался вечно. Чтобы Ник ласкал самые потаенные уголки ее тела, чтобы его руки всегда обхватывали ее талию, чтобы его дыхание становилось и ее дыханием… Бенедикт растворялась в собственных чувствах, млела в объятиях Ника и не желала думать о том, что случится потом.
Только целовать эти жадные горячие губы, ловить чужое дыхание, прижиматься грудью к его груди и думать, что невозможное возможно, что у них с Ником есть будущее.
Ник отстранился и, прежде чем Бенедикт успела влепить ему затрещину, произнес:
– Прости.
Это было вовсе не то слово, которое Бенедикт мечтала услышать после самого долгого и чудесного поцелуя в своей жизни. Она подняла глаза и прочитала в глазах Ника совершенно другое признание. Это было не извинение, а скорее дерзкий вызов, обещание не останавливаться на достигнутом.
В Нике явно проснулся дух завоевателя. Бенедикт почувствовала его настрой, его яростный напор. Это было ее первой победой. Это она возродила Ника к жизни. Она заставила его бороться.
Любой женщине льстит, когда мужчина борется за ее любовь. А уж когда страстным поклонником становится недавний обидчик, это вдвойне приятно. Бенедикт ликовала – она сумела разбудить в мужчине огонь! Однако вместе с радостью Бенедикт испытывала и страх. Сможет ли она укротить того дикого зверя, что собственноручно выпустила из клетки? Не поглотит ли ее извергающийся вулкан прежде, чем она успеет убежать на безопасное расстояние?
Да, она растормошила Ника, но не слишком ли опасны игры с огнем? Стоит ли продолжать эту захватывающую и в то же время рискованную охоту? Да и кто теперь из них охотник, а кто дичь?
Вопросы, вопросы… Бенедикт была совершенно сбита с толку. Она не знала, что делать. Ей жутко хотелось оказаться в одной постели с Ником, но страх, что она не сможет первой сказать «прощай», сковывал не только ее тело, но и волю.