Последний вечер в Бразилии Бенедикт и Ник провели в постели, наслаждаясь друг другом. Бенедикт сказала Патриции правду: ни с одним мужчиной она не чувствовала себя такой счастливой. Ник был воплощением ее мечты: добрый, чуткий, нежный, сильный и благородный.
– Это похоже на сказку, – прошептала Бенедикт после того, как Ник нежно поцеловал ее.
– Не хочешь возвращаться? – догадался он о причине застывшей в ее глазах грусти.
– Не знаю, что ждет нас в Лос-Анджелесе. Нам не удастся долго скрывать наши отношения.
– Ты меня стыдишься? – спросил Ник, отодвинувшись от нее.
– Нет, что ты! – поспешила успокоить его Бенедикт и обхватила торс Ника обеими руками. – Я… я люблю тебя.
– Я тебя тоже люблю, Бенедикт, но что скажет твой отец? Если даже твоя подруга не пришла в восторг…
– Не беспокойся. Мой папа – чудо. Ты сам это увидишь, когда познакомишься с ним.
– Бенедикт, ты уверена?
– Конечно. Я люблю тебя и не сомневаюсь, что ты понравишься папе. Он самый замечательный человек в мире!
Ник промолчал, хотя до него доходили противоположные слухи о Джозефе Верноне. Среди подчиненных он слыл настоящим деспотом, конкуренты же называли Вернона «медийной акулой». Его влияние было настолько сильным, что мелким рыбешкам оставалось только подбирать крошки, которые вылетали из «пасти» Вернона.
Ник был реалистом, а потому в отличие от наивной и восторженной Бенедикт сомневался в том, что они с мистером Верноном подружатся. Скорее всего, богатый «папочка» решит, что Ник – очередной охотник за его состоянием.
– Может, мне пока не стоит знакомиться с твоим отцом? – осторожно спросил Ник, боясь, что Бенедикт поймет его неправильно.
– Но я хочу, чтобы мои самые любимые мужчины поскорее встретились! – капризно заявила Бенедикт, уткнувшись носом в обнаженную грудь лежащего рядом Ника.
– Бенедикт, ты чудо, – прошептал он, поцеловав ее в макушку. – Я не хочу тебя терять. Никогда.
– Ты меня и не потеряешь, глупый.
Они в последний раз переглянулись, словно заговорщики, и затем Бенедикт постучала в дверь кованым кольцом. В холле послышались легкие торопливые шаги Марии, заботившейся о ней с раннего детства.
В следующее мгновение дверь распахнулась, и раздался громкий радостный визг.
– О, сеньорита… – всхлипнула Мария, обнимая Бенедикт.
Та тоже обняла сентиментальную домработницу. Нику же оставалось лишь молча созерцать сцену счастливой встречи.
Наконец пожилая женщина подняла увлажнившиеся от слез глаза и увидела высокого темноволосого мужчину, смущенно переминающегося с ноги на ногу.
– Мария, познакомься, это Ник Фриман, – опомнилась Бенедикт, запоздало представив своего избранника.