Внезапное понимание отозвалось в позвоночнике.
Женщина остановилась на границе света горящей свечи, Майкл попал в ее поле зрения.
Краем правого глаза Габриэль заметил, что официант в коротком черном сюртуке и белом жилете наклонился, поднимая с пола белую шелковую салфетку. Тотчас, ниже Габриэля, два официанта осторожно прикрыли Майкла.
Их руки не поднимались: они не были подготовлены стрелять в женщину.
Через четыре столика официант разливал шампанское из только что открытой бутылки, искрящаяся жидкость пенилась в мерцающем хрустале.
Не было никаких признаков того, второго. Но он был здесь, хамелеон в черном фраке и белом жилете. Замаскированный под посетителя или проститутку. Откинувшийся на спинку стула из гондурасского красного дерева или, наоборот, облокотившийся на белоснежную шелковую скатерть.
Безжалостный. Непоколебимый.
Пресыщенный жаром секса и острыми ощущениями убийства.
Время замедлило удары сердца Габриэля.
Женщина, скрытая плащом, вытянула руки из своего одеяния, зажимая ими тупой темный предмет.
Матовое покрытие пистолета не отражало света. Габриэль знал это, потому что его револьвер был таким.
Оглушающий шум сексуальных разговоров затих.
Голова женщины скрывалась под складками капюшона, и Габриэль не мог разглядеть ее лица.
Сожаление пронзило его.
О мужчинах и женщинах, которые были мертвы; о мужчинах и женщинах, которые будут мертвы.
О женщине внизу, которая готовилась умереть.
Идеальная добыча и идеальный хищник.
Габриэль прицелился в бледное пятно ее лица.
В то же самое время чистый женский голос произнес:
— Джентльмены, я предлагаю вам свою девственность.
Габриэль застыл.
Женщина была одета, как шлюха, но говорила, как воспитанная дама.
Постепенно стихли смех благородных господ и хихиканье опытных проституток.
Зашуршал шелк. Затрепетали огни свечей.
Растерянность обездвижила официантов.
Служебные обязанности предписывали прогнать женщину в дешевом плаще прочь; опыт говорил, уже поздно: она привлекла внимание богатых клиентов.
Девственность была первосортным товаром.
Официанты не станут вмешиваться.
— Мужчина, который сделает самую большую ставку, получит свою награду сегодня же ночью, — громким голосом продолжила она; ее руки были опущены, тело неподвижно, смерть притаилась на расстоянии пистолетного выстрела от нее. — Давайте начнем со ста пяти фунтов?
Сто пять фунтов, — пронеслось через мглу и дым.
На улицах Лондона девственность — настоящая или фальшивая — стоила пять, а не сто пять фунтов.
Внезапно в сознании Габриэля вспыхнуло воспоминание: maison de rendezvous